— Верно.

— А что, если я тебе скажу, что знаю, где он, получу с тебя причитающееся. А его там не будет?

— А тут все зависит от того, были ли они там, если я обнаружу их следы, то с тебя взятки гладки, тут мир такой, что мало кто на месте сидит. А коль ты меня просто кинуть захотел, то придется отвечать, вернув отданное, да еще и компенсировав мне время, что я потеряю, пока буду проверять.

— А ты самоуверенный.

— Не сказал бы, — парировал я и, видя замешательство бармена, продолжил, — так, может, все же есть что сказать?

— Было бы, сказал, но кроме того, что видал его и братца его, причём не раз, помочь больше нечем.

— Хм, а вот сюда взгляни, — я достал наладонник и открыл фотографию, точнее, это отдельно сохранённый стоп-кадр, владельца кепки там, конечно, не видать, но вот двоих его соратников рассмотреть можно хорошо. — Парни его?

— Есть такое, с его бригады, вот только они свежие, на побегушках оба, Дейл же пропадал где-то не один месяц, ватага его уже разбегаться начала, да и разбежалась бы, если не Шпиц. Тот костяк удержал и начал новых набирать, эти с ним не раз у меня появлялись. А Шпиц- то лучший дружок Дейла, так что, если они не разошлись, как в море корабли, то это все одна ватага, а больше сказать нечего.

В тот момент, когда бармен закончил рассказ, из той самой двери, куда он кричал, вывалилась огромная грузная бабища, по-другому её просто не описать, в руках она держала поднос, на котором располагалась тарелка с куском мяса и горкой риса, на которой имелись три внушительные колбаски, обтекавшие на нее жиром. Выложив на барную стойку десяток горошин в оплату за информацию, да так, чтобы их видел только собеседник, который, тут же сообразив, накрыл их ладонью, я подхватил поднос и, еще раз окинув взглядом зал, уселся за свободным столиком.

Вообще-то это был стол, как и все имевшиеся здесь, способный вместить не меньше восьми человек, а если потесниться, то и того больше. Еда была без изысков, но приготовлена сравнительно неплохо, не то, к чему я привык в Пятке за последние дни, но и не подогретые на спиртовке консервы. Трапезничая, я осматривался вокруг, делая это неявно, и от моего взора не ускользнул тот факт, что парень, имевший возможность слышать наш разговор у стойки, уже сменил второй стол, а когда он переместился за третий, стало очевидно, что уже большая часть посетителей знает причину моего появления здесь.

Наблюдая за прыгавшим от стола к столу, я понял, что, скорее всего, этот дурак пытается подбить кого-то на конфликт со мной, рассказывая о том, что у меня полные карманы гороха, кои я сам светил перед ним. Устраивать тут разборки в мои планы не входило, хотелось бы тихо получить информацию и убраться отсюда, заплатив за неё, но и другой вариант развития событий меня в принципе тоже устроит. Я нарочито медленно потягивал пиво уже из третьей банки, всем своим видом выражая спокойствие и смакование, когда одна из компаний хором встала и направилась в мою сторону. Почему я решил, что в мою, так тут все просто, идущий первым этакий прямоугольник со сторонами метр двадцать на метр восемьдесят пилит меня глазами так, что, не ровен час, пиво вскипятится.

— Это ты Дейла ищешь? — спросил старший, после того как без разрешения усадил свою пятую точку ровно напротив меня, да и его соглядатаи поступили так же.

— А ты знаешь, где он? — спокойно снова отхлебнув пиво, ответил я.

— А что, если да?

— Тогда получишь вознаграждение, думаю, ты в курсе какое.

— А что, если нет?

— Я, конечно, понимаю, что краткость — это сестра таланта, но мне бы хотелось понимать, что твоё «нет» означает.

— Как что, — он хохотнул, — оно означает, что я хочу оплату получить и ничего тебе не говорить, — сидевшие с ним на одной лавке также поддержали остроту, кто хихикнул, кто заулыбался, явно пытаясь произвести на меня впечатление.

— Тебя родители в детстве не учили, что сесть на ежика голой жопой без последствий не выйдет?

— Это ты ежик, — в голос удивился он, — или, может, жопа?

— Да я погляжу, вы от цирка отбились? — изобразил я удивление.

— Слышишь ты, — вызверился старший, — я тебя сейчас прям тут порву!

— Голой жопой… — не успел я продолжить остроту, как весь мир, остановившись, утонул в зеленоватом мороке.

Оттаяв, я увидел, как один из тех, кто пришёл с этим шкафом на ножках, держит в руке небольшой ствол, из ствола которого расходятся в разные стороны пороховые газы, а пуля, что была выпущена из него, уже практически пробила футболку на моём плече. «Однако, гансслайтер», — удивился я, разглядывая стрелявшего, не то, чтобы моргнуть не успел, даже звука выстрела не услышал, мда, в который раз понимаю, если бы не мой дар, уже бы давно не топтал этот странный мир, но что есть, то есть.

Этого придётся выводить из строя и, поскольку я в своё время так и не получил ответа на вопрос, может ли гансслайтер стрелять с другой руки, лишу обоих. Пустая банка была перемещена в обычное пространство так, чтобы занять место чуть выше локтя, руку, скорее всего, оторвет, но зато жгут будет удобно накладывать, со второй поступил так же, разве что банка была наполовину полной. Старшего я, пожалуй, допрошу, а вот с оставшейся парочкой мы поступим показательно. Достал оба слонобоя, что уже так давно не приходилось использовать, встал сбоку стола, навел их на двух оставшихся и сменил пространство на обычное.

Негромкий хлопок раздался сразу, за ним громко рявкнули слонобои, нещадно лягнув в обе руки, а два ненужных мне члена подошедшей компашки вылетели с лавки, переломившись пополам, ну да, калибр двенадцать и семь в живот согнёт любого. Не дожидаясь падения подстреленной парочки, оба монструозных ствола уставились на голову старшего, причем все произошло так быстро, что с его физиономии даже гримаса раздражения пропасть не успела. Правда, уже через пару секунд, когда на него брызнули капли крови от взорвавшейся руки гансслайтера, его выражение начало меняться, а сразу после того, как на стол упала вторая рука бедняги с небольшим пистолетом, и вовсе выражала полнейшее удивление.

За грохотом слонобоев зал резко наполнился хоровым стенанием подстреленных и истошным воплем лишившегося обеих рук, а изрядно обалдевший старший уставился на меня, созерцая по большей части два уткнувшихся в него револьвера. Когда махающий обрубками гансслайтер