Я вспомнил инквизиторов, зябко передернул плечами. Чтобы жечь людев на кострах – нужна ли отвага?

Правда, в моем случае сработала презупенция невинности...

– Я выгляжу странным?

Он качнул головой.

– Да. Но не для всех, конечно... Близость к тому миру, к другому... обостряет чувства... Нет, не обостряет, а истончает. Перестаешь замечать горы, лес, а видишь бегающих по камням или веткам муравьев... Потом вовсе начинаешь чувствовать их желания, понимать их побуждения... Потому я сразу забыл про ваш и ваш меч, потому что рослых людей видел немало и мечей насмотрелся, а сосредоточился на том неуловимо необычном, чем веет от вас...

Я спросил жадно, все мы обожаем, когда говорят о нас, и сами готовы таскать в такие разговоры сухие дрова и плескать керосинчика:

– А чем веет?

Он покачал головой. Глаза были очень серьезными.

– Не понял, что тревожно и странно. Обычно я понимал людей хорошо...

Я не удержался от язвительности в голосе:

– Потому и ушли в пещеры?

Он кивнул.

– Вот видите, дорогой сэр, вы меня понимаете, а я вас – нет. Ладно, с чем вы пришли? Я ведь понимаю, что такие рыцари так просто проведывать даже бывшего монарха не приходят.

Явно против воли в его голосе прозвучала горькая насмешка. Как ни старался подготовиться к переходу в иной мир, но мирские страсти въелись крепко.

– Ваше величество, – сказал я виновато. – Вы абсолютно правы в своей невысокой оценке человечества... и людей, его составляющих. В самом деле, я пришел лишь потому, что мне нужна ваша помощь. Вот такой я гад!.. В оправдание скажу лишь, что все мы – гады, но других на свете нет. Господь создал нас такими. Или разрешил пройти через такое, чтобы потом, отмывшись, мы могли... Простите, это я уже стараюсь предугадать Его задумки, а они, как известно, неисповедимы... методами простой экстраполяции. Правда, других у нас пока нет, даже сценарии пока не разрабатываем... Ваше величество, меня зовут Ричардом Длинные Руки, я из Зорра, а послала меня церковь, как это мне ни странно.

Он слушал внимательно, кивнул.

– Мне тоже.

– И еще я простоял на коленях ночь перед алтарем... черт бы побрал твердый и холодный пол!.. пытался молиться, но я не знаю ни одной молитвы. Я вообще, если честно, даже таблицу умножения не знаю. Я из поколения «пепси, пейджер, эмтиви», которое даже два и два складывает на калькуляторе... Но отцы инквизиторы отпустили меня только утром, сказав, что у меня есть шанс добыть то, в чем так отчаянно нуждается Зорр – Не то чтобы я обязательно добуду, но у остальных отважных и безукоризненно честных и чистых рыцарей, которых уже послали, шансов еще меньше – это наверняка.

Он все еще смотрел внимательно, потом лицо его подернулось печалью, словно освещающее его солнце ушло за облачко, глаза уронил к каменной плите.

– Говорите, сэр Ричард, – проронил он угасшим голосом. – Скажу с грустью, что совершенно не понимаю вас... как не понял половину ваших речей. Смутно угадываю в них некий великий смысл, но... Говорите, я постараюсь вам помочь. Одно я сумел понять: вы говорите правду и... говорите искренне. Я не понимаю, как святая церковь решилась послать именно вас... как посмела... но в самом деле неисповедимы пути Всевышнего!..

Я перевел дух, сказал:

– Ваше величество... мои слова могут казаться странными еще и потому... что я не рыцарь, я не благородного происхождения, а прибыл очень издалека. Отцы церкви приняли это... ну, странность и издалекость, но на странности решили пока не обращать внимания. Они просили меня... не велели, а именно просили!.. попытаться найти доспехи святого Георгия. Найти и доставить в Зорр... если это уже не сделали посланные раньше Ланселот и его спутники.

Его глаза слегка расширились при упоминании доспехов, потом слабая улыбка снова коснулась бледных

– Понимаю отцов инквизиторов... Приказать вам мог и сюзерен, и вы бы поехали, не особенно утруждая ноги. Но если попросить, то будете жилы рвать, но ползти... ведь попросили! Отцы церкви сразу чувствуют, кому приказать, а кого лучше росить... Но с доспехами, увы, непросто.

– Знаю, что непросто – сказал я нетерпеливо. Сердце забилось чаще. Возбуждение пошло по всему телу. – Иначе послали бы любого свободного от работы конюха. Но они... существуют?

Он вскинул брови.

– А как могут быть разрушены святые доспехи. Они неразрушимы.

– Простите, ваше величество, я не то хотел... Они где-то есть, чтобы их можно было извлечь? Чтобы это было в силах?

Он задумался, по лицу пробежал свет, потом снова все омрачилось тенью. Голос стал строже:

– Они есть. Но вот в человеческих ли силах извлечь... Я так и сказал этим мужественным людям, что спрашивали меня в последний день, когда я еще был во дворце. Вы знаете о них?

– Сэр Ланселот, – сказал я торопливо, – высокий блондин с выдвинутой нижней челюстью, Бернард – потомок горных великанов, это видно и так, и Асмер – в нем есть кровь эльфов. С ними еще отец Совнарол, худой такой и очень желчный. Меня бы послали с ними, но меня... задержала инквизиция. Правда, потом она же и послала вдогонку.

Арнольд кивнул, посмотрел на меня уже с большим доверием.

– Да, это они.

Я вскрикнул умоляюще:

– Ваше величество, не тяните кота за... расскажите побыстрее! Ведь от этого зависят жизни многих достойных рыцарей и простых кнехтов. Да и крестьян тоже.

Король задумался, густые брови сошлись на переносице и остановились там, как две рати, скрестив наконечники длинных копий.

– Я помню то место, – сказал он. – Эти доспехи так и не успели послужить нам... Да и вообще никому, кроме самого Георгия. То века хранились в Риме, как реликвия, то застревали по дороге в наши земли... Я бы мог рассказать немало удивительных историй, связанных с этими доспехами! Нет, никто их не надевал, но их столько раз выкрадывали друг у друга...

– Выкрадывали? – удивился я.

Он кивнул.

– Да. Конечно, вырезая тех, кто перевозил. Но все явно доспехи все приближались к нашим землям. Понимаете, Рим пал, разграбили и разрушили все. Что можно было вывезти – вывезли. Немало молодых и честолюбивых королевств старались завладеть этими доспехами! Я был молод, когда мне посчастливилось... Но именно тогда король Курций, это дед нынешнего Карла, сделал первый поход с большим войском. Мы попали едва ли не в середину массы двигающихся армий. Наши люди гибли ежедневно, мы прятались, бежали, использовали все уловки, но... сами понимаете....Нас осталось трое: рыцарь Богородицы Антиний, монах Гаваил и я. Наконец мы спрятали доспехи в одной из пещер, успели заложить вход камнями, а Антиний и Гаваил запечатали то место нерушимым именем Девы Богородицы-Заступницы... Мы едва успели, когда появился конный отряд. Как сейчас помню, вел его сам король Курций. Антииий и Гаваил погибли сразу... Помоему, они даже сами оборвали нити своих жизней, страшась выдать вое под пытками... Меня, раненого, оглушили молотом со спины, захватили... К счастью, никто из приближенных короля не догадывался, что мы везли и почему так упорно пробирались через занятые его войсками земли...