богов. Видимо, глиняные болванчики воинов-ягуаров произвели на наемников сильное впечатление. А может, Грунгар был человеком суеверным. Перн утверждал, что Грунгар родился где-то в землях за Таггарстаном, а о тех краях никто ничего толком не знал.

Наемник встал и угрожающе навис над Нолой:

– Девчонка ломать грязь-демона. Или быть худо.

– Ничего ты мне не сделаешь. Я знаю правила. Валлен Вергун приказал не трогать жителей Заповедного Дола. Не убивать их, а морить голодом.

Правда, каждый день кто-нибудь из пленников погибал. Но выбор делал не Грунгар, а Вергун.

– Правила, правила, – пробурчал Грунгар. – Всегда быть лазейка. Сломать пальцы дружкам девчонка. Запросто.

Нола сглотнула. Она с радостью поиздевалась бы над наемником, если бы речь шла только о ее пальцах, но подставлять друзей не хотелось. Нола прихлопнула глиняную фигурку ладонью и снова сплюнула, якобы отменяя проклятие.

– Доволен?

Грунгар снова сел, с подозрением покосился на грязь и продолжил есть улиток.

Нола молчала, изо всех сил пытаясь не думать о вкусных улитках. Она была на все готова, лишь бы заполучить хоть кусочек. Убила бы ради улитки. Убила бы Грунгара. Или барона Куспара. Наверное, убила бы даже кого-нибудь из пленников в загоне. Незнакомого.

А через пару дней будет готова убить Перна. Или Сако. Или Кико.

Нола всегда смотрела правде в глаза. Она выживала как могла. Но только теперь, в этом загоне, она познала тайну человечества: люди просто животные, добрые и приветливые до тех пор, пока есть еда и крыша над головой. А когда этого нет, все хорошее, что есть в людях, тоже исчезнет.

Пока она обдумывала эту мрачную истину, у входа на скотный двор поднялся привычный шум, возвещающий о начале ежедневного жуткого ритуала.

Вергун пришел выбирать себе еду.

Он прошествовал по двору и внимательно оглядел толпу красными глазами. Никто даже не шелохнулся. Попытки уклониться от его взгляда только привлекали внимание Вергуна. Все поняли это на второй день, когда Вергун выбрал женщину, которая пряталась за спиной мужа. Оставалось только замереть, будто заяц, которого ястреб заприметил посреди поля, и надеяться, что тебя не заметят.

Грунгар встал и подошел к Вергуну:

– Командир, может, сегодня взять девчонка?

Вергун оглядел ее. У Нолы чуть сердце не выскочило из груди. В горле пересохло.

– Нет, – сказал он спустя вечность. – У нее в глазах отвага, от этого мясо горчит. – Он повернулся к Грунгару. – Что у тебя с ней за дела, боец?

– Сучка ломать Грунгар зубы.

– Что не мешает тебе наслаждаться радостями жизни, – хмыкнул Вергун.

– Все равно. Хотеть девчонка страдать.

– Я тебя хорошо понимаю. – Вергун облизнул губы. – Но для нее пока рановато. Пусть сначала отвага улетучится. Нет ничего вкуснее покорности и смирения.

– Грунгар сделать девчонка покорной.

– Жду с нетерпением, – сказал Вергун.

Потом снова оглядел загон, подолгу всматриваясь в изможденные лица. Нола неотрывно таращилась на него, хоть и догадывалась, что на время опасность миновала. В первые дни плена люди решили, что, если смотреть Вергуну в глаза, он тебя не выберет. Вчера это предположение с треском провалилось: он выбрал крестьянина, который не сводил с него холодного взгляда.

Нола не знала, что такого Вергун углядел в его глазах, но, похоже, в них не было горькой отваги.

Наконец Вергун перевел взгляд на барона Куспара.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Физиономия Куспара скукожилась, будто он проглотил тлеющий уголек. Барон открыл рот, но не смог издать ни звука.

– Зовут как? – прошипел Вергун.

– Э… Элиас Куспар.

– Ты из благородных?

Куспар кивнул.

– Какими землями владеет твой род?

– Кофейными плантациями на юге. И… кое-какими заведениями в городе.

– И какими же?

– Разными. Тавернами, по большей части.

– Покажи ладони.

– Ч-что?

– Руки между прутьев просунь.

Барон Куспар подчинился.

– Хм. Ни намека на мозоли, – сказал Вергун. – Значит, мясо нежное.

– О боги… о боги… о боги… – Куспар хватал ртом воздух, будто после долгого бега, а потом тоненько заскулил.

Вергун перевел взгляд на женщину неподалеку. Нола ее хорошо помнила: каждый месяц они с подругой – а может, с сестрой – заходили в «Кошачий глаз» выпить по кружке ливенеля.

Вергун смотрел на нее очень внимательно. У нее дрожали плечи.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Ш-Шелли.

– А родового имени нет?

– Нет.

– Какое у тебя ремесло?

– Раньше я разводила кур.

– А теперь перестала?

Шелли вскинула глаза на Вергуна:

– Твои неболёты их всех перебили.

– Неболёты не мои, но я тебя понял. – Он ткнул в ее сторону пальцем. – Руки.

Она послушалась. По ее щеке скатилась слеза.

Вергун изучал ее пальцы.

– Как ты заработала эту мозоль? – спросил он, указывая на загрубевшее место на ладони.

– Разделывала куриные тушки.

– У матери была такая же?

– Да.

– Интересно. Очень интересно.

Пока они говорили, барону Куспару немного полегчало: он перевел дух, решив, что о нем благополучно забыли. Внезапно Вергун снова повернулся к нему:

– Барон Куспар, у меня есть предложение.

Куспар задышал мелко и часто:

– Пред… пред… Какое предложение?

– Выбери для меня ужин.

– Что? Не понимаю…

– Выбирай, кем мне сегодня отужинать – тобой или Шелли. Как скажешь, так и сделаем.

Куспар покосился на Шелли. Она испуганно округлила глаза.

– В чем подвох? – спросил Куспар.

– Никакого подвоха. Ну, выбирай.

– Но почему я?

– Нельзя же предоставлять право делать такой важный выбор какой-то птичнице. Ты благородный господин. Тебе не впервой принимать серьезные решения, от которых зависят жизни людей, и решать, кого накормить получше, верно?

– Ты просто псих! – выкрикнули из дальнего угла загона.

Вергун оставил это без внимания.

– Я жду, барон Куспар. Не тяни с решением, не то я съем вас обоих.

Куспар лихорадочно глотал воздух, а потом покорно свесил голову, как приговоренный, ожидающий удара палача:

– Возьми ее.

– Уверен?

– Да, – прошептал Куспар.

Вергун подал знак белобрысому Змиерубу. Тот подошел к загону и вложил серый диск в странного вида замок. Веревки вокруг загона обвисли. Двое Змиерубов приоткрыли ворота и выволокли Шелли. Пленники осыпали наемников проклятьями, рыдали, а некоторые даже предлагали занять ее место. Сама Шелли двигалась в каком-то оцепенении, будто не осознавая происходящее. Ее поволокли через двор, а она не сводила глаз с барона Куспара. Поношенные башмаки Шелли оставили в грязи две длинные борозды.

Вергун остановился и снова окинул пленников жуткими красными глазами:

– Сперва я собирался лишить вас всех еды, пока не прибудет Сайлас Бершад. Но, полагаю, стоит сделать небольшое исключение. Барон Куспар выбрал для меня ужин. Если завтра вам захочется подкрепиться, не стесняйтесь. – Он указал на Куспара. – Мяса в нем достаточно.

Куспара стошнило, но из пустого желудка выплеснулась лишь зеленоватая желчь.