Отправлением религиозных потребностей, а также надзором за духовной чистотой средневекового войска занималось несколько сотен клириков, возглавлял которых Арно Амори (Арнольд Амальрик), аббат Сито обители цистерцианцев. Войско состояло из 13 000 человек, такого же количества лошадей (боевых, скаковых и ломовых), волов и домашних животных, которые предназначались для приготовления из них пищи. Войско в походе растягивалось в колонну длиной около 10 км и потребляло огромное количество продуктов питания для людей и фуража для животных.

В обозе следовал и опальный Раймон VI, граф Тулузы, за которым церковники установли неусыпный надзор. Сведений о том, чем занимался граф во время боевых действий, не имеется, однако потом он все-таки сумел уйти из армии крестоносцев и встал во главе войска, чтобы воевать с крестоносцами, вторгшимися в его земли.

Участники похода потратили целый месяц, чтобы дойти до Безье, первого крупного города катаров, расположенного в 250 км к западу. В Монпелье (городе, расположенном в 80 км, не доходя до Безье) виконт города Раймон Роже Транкавель пожелал влиться в ряды крестоносцев, чтобы таким образом отвести от себя подозрения. Аббат Амори тем не менее категорически отказался от услуг виконта. Не сумевший выжечь ересь в собственном уделе, он должен был почувствовать на себе последствия попустительства, а потому не должен был ожидать никакой пощады. По возвращении в город Раймон Рожер известил граждан о необходимости серьезно готовиться к обороне, а сам вместе с евреями отправился в Каркассон в надежде собрать войско и помочь Безье.

Двери в собор. Тут совсем ничего не изменилось с того далекого трагического дня

Горожане тем временем стали спешно запасать провизию, воду, а также проверять, и чистить, и углублять окружавшие стены крепостные рвы.

Здесь стоит немного рассказать о самом городе Безье. В то время он находился на северном берегу реки Орб, неподалеку от прекрасного, теплого Средиземного моря. В свое время римляне построили тут дорогу Виа-Домиция, которая соединяла Испанию, юг Франции и Италию. Через реку был построен прочный каменный мост длиной около 300 м, по которому жители Безье могли переходить с одного берега реки на другой и обратно в любое время года, несмотря на обширные зимние разливы реки.

Стену собора украшают вот такие рыцарские гербы, то есть рыцари жертвовали деньги на его строительство!

Город был надежно защищен высокими стенами и стоял на скалистом выступе, возвышаясь над мостом на 20 м. Это позволяло защитникам города держать в поле зрения и обстреливать из арбалетов всю ближнюю часть моста силами 400–500 человек. Ниже, под стенами, к скале прилепился Фобур – посад с множеством домов и домишек, не поместившихся внутри городского периметра. Так что прямой штурм города через мост был совершенно нецелесообразен, так как сулил противнику очень большие потери, а ширина реки не позволяла обстреливать его с помощью катапульт и камнеметов, так как каменные ядра, которыми они стреляли, просто не долетали до стен Безье.

Еще один древний герб…

Войско крестоносцев подошло к городским стенам 21 июля. Епископ Безье, следовавший вместе с крестоносцами, уговаривал жителей сдать город.

Кроме того, священнослужитель просил выдать армии около 200 еретиков, названных им по именам, предлагая взамен спасение собственных жизней. Но это требование было отвергнуто. Горожане надеялись на своих защитников, а также на прочность и неуязвимость городских стен. А еще на то, что, не достигнув успеха, через месяц войско неприятеля само разбредется по домам.

Крестоносцы между тем пересекли реку и разбили лагерь на песчаной площадке к юго-западу от города. Расстояние от городских стен было достаточным для того, чтобы вовремя увидеть противника и предотвратить внезапное нападение. Более простые укрытия рибо располагались ближе к мосту.

Здесь что ни камень, то резьба…

Когда ночная тьма стала понемногу рассеиваться и над городом забрезжил рассвет, на мосту через реку со стороны крестоносцев появилась фигура какого-то молодого человека с ножом в руках. Зачем он там появился – непонятно. То ли это была бравада, то ли провокация, то ли он был просто пьян и решил показать свою удаль. Но только подобная смелость не привела ни к чему хорошему. Небольшой отряд горожан быстро собрался по тревоге, выехал за ворота города и, нагнав молодого человека, убил его.

Все это происходило на глазах его товарищей-рибо, и те, вознегодовав, бросились на горожан. Прямо на мосту завязалась ожесточенная схватка между ними и отрядом защитников города, причем последних понемногу начали оттеснять назад к воротам. А тут и все остальные простолюдины из лагеря крестоносцев ринулись в бой, используя возможность с наименьшими потерями ворваться в город. Горожане, в свою очередь, спешили отовсюду, чтобы отбить ворота у захватчиков. Но это им не удалось, и бой переместился на узкие городские улочки. Всюду раздавались крики раненых и плач детей. Мужчины с оружием в руках пытались отбиваться от нападающих, однако силы были явно неравны. В итоге всего лишь за несколько часов Безье был разорен полностью, а многие жители города нашли свою смерть на улицах и даже в церквях.

Население Безье состояло в основном из католиков, но были среди жителей и катары. Жили тем не менее все дружно, мирно, как и принято среди добропорядочных соседей. Но, на их беду, опять же среди крестоносцев оказался Арно Амори, тамошний аббат цистерцианского монастыря, к которому крестоносцы постоянно обращались с различными вопросами. И вот один из них прозвучал так: «Как нам отличить добрых католиков от катаров?» В словах Амори прозвучали отголоски обоих Заветов Библии, а сам его ответ стал навеки достоянием истории: «Убивайте всех подряд, Бог на небе узнает своих».

И началась «Божья работа»… Было уничтожено все население, включая тех католиков, которые надеялись найти спасение у алтарей католических же церквей. К полудню труды во имя Господне завершились, город обезлюдел… Нельзя сказать, что за все в ответе был один настоятель Сито с его неосмотрительно брошенной фразой. 10 марта 1208 года папа Иннокентий III, держа совет с аббатом Амори и 12 кардиналами, постановил «уничтожить и искоренить катаров… от Монпелье до Бордо». В следующем послании к папе аббат с чувством «глубокого удовлетворения» от превосходно сделанной работы изрек: «Ни годы, ни положение, ни пол не стали им спасением». Точное количество жертв той резни не известно до сих пор. Цифры разнятся в десятки раз: от 7000 до 30 000 человек и более, включая всех жителей города – от стариков и до младенцев.