– Бер, поговорите с жильцом из флигеля. Пусть он ненадолго уступит мне своего ефрейтора. Я заходил, но майора нет дома.

– Удобно ли это делать мне?

– Попросите от моего имени. Немец должен выручить немца.

…Перед тем как Айнбиндер направился к флигелю, Павел вычерчивал новый план дома фрау Штефи. Он учитывал пожелание хозяйки, высказанное Нине, – увеличить число комнат, сведя расходы к минимуму: только на покупку досок, извести, краски и обоев. Занимаясь несложными расчетами, он увидел в окно приближавшегося капитана. Что-то знакомое мелькнуло в его облике. «Меня нет дома», – шепнул он Нине, и та поспешила выйти навстречу посетителю.

«Где я мог видеть этого человека? – думал Павел, рассматривая верзилу через тюлевую штору. – Если я знаю его, то и он может знать меня».

И тут на память пришла его поездка вместе с Волковым в инженерное училище в Карлсхорст. Среди офицеров был и этот человек со сплюснутым носом. Павел понял, что капитан был первым помощником Маркуса Хохмайстера в работе над «фаустпатроном». Предложение взять Йошку шофером было заманчивым: это помогло бы приблизиться к загородной лаборатории. Но с другой стороны, Йошку подвергли бы более тщательной проверке в полиции, а может быть, и в службе безопасности. А документы, как бы они точно ни были оформлены в Москве, все же внушали опасение.

Йошка починил колесо и вернулся во флигель, застав Павла и Нину в глубоком раздумье. Втроем они стали анализировать варианты. Теперь было известно, где выпускались и испытывались опытные «фаусты», оставалось добыть их чертежи и расчеты.

…В сумерках Йошка подогнал машину на Людендорф-штрассе, 33. Поднялся на третий этаж, позвонил в квартиру 9. За дверью раздались шаги, кто-то подошел к двери.

– Кто там? – наконец спросил женский голос.

– Фрейлейн Гот?

– Да.

– У вас капитан Айнбиндер? Я привез ключи зажигания, «опель» у подъезда.

Щелкнул замок. Вилли был уже навеселе.

– Сегодня ты не нужен. Поставь машину у себя. Утром поднимись в мансарду. Там живет парень, ты его видел. Так вот бери его и заезжай сюда.

– Слушаюсь!

Перепрыгивая через ступеньку, Йошка скатился вниз. Теперь на какое-то время машина оказалась в его распоряжении. Он сразу же поехал в механическую мастерскую. За низким столиком старик чинил кастрюлю.

– Можете сделать по две штуки с каждого из этих ключей? – Йошка подал ключи «опеля» от зажигания, дверцы и багажника.

– Я могу делать все, – с гордостью произнес старик.

Он зажал в тисках ключ вместе с двумя заготовками и коснулся напильником металла. Руками мастер двигал медленно, часто останавливался, подолгу рассматривал бороздки.

«Этак провозится не меньше получаса», – подумал Йошка и с беспокойством посмотрел на часы. Стрелки показывали девятнадцать. В это время он хотел быть в «Альтказе».

Однако не прошло и десяти минут, как старик протянул ключи.

– Вы действительно прекрасный мастер! – произнес Йошка, расплачиваясь с ним.

Польщенный, старик сказал:

– Лучшего специалиста, чем Обельбах, вам не найти во всем городе. В молодости я делал чудеса!

– Отныне я буду обращаться только к вам, господин Обельбах…

Йошка помчался в «Альтказе». Припарковав машину у окон так, чтобы ее видели из пивной, он вошел в погребок и сразу заметил Ахима Фехнера. Тот вскочил с места. На столике стояла нетронутая кружка. Йошка заказал пива себе и уселся рядом.

– Я ждал вас, – потупившись, проговорил Фехнер. – Простите меня, я был пьян и молол вздор.

– Ладно, прощаю только потому, что ты сын Вальтера Фехнера… Фу, как здесь жарко! Может, пойдем к тебе?

Ахим согласился. Он подошел к «опелю» и сразу определил:

– Эта лайба Ноеля Хохмайстера, моего хозяина. На ней приезжает на завод капитан Айнбиндер.

– Вы же делаете детские игрушки, – ухмыльнулся Йошка, усаживаясь за руль.

– Когда-то и вправду клепали из жести игрушечные танки, броневички и машинки. Сейчас делаем пластмассовые щеки к пистолетам-автоматам, противогазные коробки, ложки-вилки из дюраля и всякую дребедень для армии.

Фехнер жил в неуютном доме для одиноких. Маленькая прихожая, кухня, комната давно требовали ремонта. В сырых углах держалась плесень. Немытые, закопченные окна пропускали жидкий свет. Ахим смахнул со стола коробочки с какими-то лекарствами, расчистил место, чтобы поставить бутылку и закуски, приготовленные в «Альтказе». Выпив шнапса, он разговорился. Оказывается, его отец был с матерью в разводе. Она служила надзирательницей в женской тюрьме под Аугсбургом и мало интересовалась сыном, которого с десяти лет воспитывал Вальтер. До призыва в армию отец тоже работал у Ноеля Хохмайстера, свою должность передал сыну как бы по наследству.

– Послушай, вы же делаете для армии пустяки, а при чем здесь капитан Айнбиндер? – спросил Йошка.

– Разве он сам тебе не сказал?

– Я же недавно работаю у него… Фехнер промолчал. Йошка не торопил.

На другой день Йошка снова был в гостях у Ахима. Одинокий, болезненный парень стал проникаться доверием к другу отца.

– Капитан опять был сегодня не в духе, – сказал Йошка об Айнбиндере.

– У него, очевидно, что-то не ладится…

– Что должно ладиться? Ты не договариваешь, – рассердился Йошка.

На третий день Фехнер, быстро взглянув на него, решился:

– Для капитана мы делаем какие-то трубы с прицельной рамкой и кнопками, пишем надпись: «Внимание! Луч огня!»

– Что-то я не встречал на фронте такой ерунды…

– В том-то и дело, эту «ерунду» мы выпускаем штуками – не больше десяти в неделю. Каждую партию – из нового сплава. Стволы нужны даже не Айнбиндеру, а сыну Ноеля – Маркусу. Он изобрел их, испытал на русских танках…

– Когда?

Ахим покусал синеватые губы.

– Пожалуй, в августе прошлого года. Там его здорово ослепило, сейчас лечится в Берлине. А работу продолжают Айнбиндер и какой-то штатский…

Как выяснил Йошка, Ахима глодали две заботы: болезнь и горячее желание раздобыть денег, чтобы лечиться. В разговорах Йошка исподволь внушал парню мысль, что если пораскинуть мозгами, то найти деньги можно. Только об этом надо помалкивать. Однажды он предложил Ахиму поехать за город подышать воздухом. Остановились в тихом местечке неподалеку от Мюнхенского шоссе. Туман стлался над равниной. Ушедшее солнце еще золотило горы вдали. Ахим вздохнул:

– Забыл, когда и выбирался на волю.

Они уселись на пригорок. Ахим закашлялся, Йошка сочувственно посмотрел на него.

– Замучил тебя туберкулез, парень. На заводе ты долго не протянешь. Переезжай-ка в деревню, женись на крестьянской девушке, разведи свой огород. Война, по всему видать, выходит нам боком.