первую поездку. Мне ж придется к Сонни на поклон идти. Если он даст добро, нам придется ему две с половиной отстегнуть. И еще две с половиной мы с тобой поделим.

— Понял, я поговорю с ним.

Я сразу предупредил Росси:

— Пять штук мы ему не дадим. Максимум — две. Пусть канючит, я с ним разберусь.

В этом деле Росси играл такую же роль, как Конте в Милуоки. Я представлял мафию, он изображал местного предпринимателя, который, в отличие от Конте, имел некоторые подвязки в криминальном мире. Мне оставалось манипулировать Левшой и другими нью-йоркскими мафиози.

В марте Левша нанес первый визит в «Кингс корт». Мы с Росси встретили его в аэропорту и отвезли в ресторан «Паппас», популярное заведение греческой кухни в Тарпон-Спрингс.

— Донни, — обратился ко мне Левша, — пусть Тони даст весь расклад.

Я попросил Росси поделиться информацией. Он рассказал Левше про клуб, покерные турниры и местных бандитов, которые присматривались к заведению. Турниры проводились с разрешения некоего Джимми Иста, капитана семьи Луккезе. Еще пара выходцев из Нью-Йорка, Джо-Джо Фитапелли и Джимми Аквафредда, занимались мелким мошенничеством на территории клуба, хвастались знакомством с серьезными людьми и пытались провернуть ту идею с монополией на вывоз мусора.

— Меня уже тошнит от них, — жаловался Росси, — говорят, что они правильные пацаны из Нью-Йорка, но на самом деле это какая-то мелкая шелупонь. А мне других проблем хватает, я хочу в Орландо кое-чем заняться, у меня там окружной прокурор на прикорме. Эти парни ни на что не годятся.

— Кто еще вложился в клуб помимо тебя? — спросил Левша.

— Да хуй там кто, все бабки мои.

— Без партнеров?

— Без. Я сам по себе.

— Так, если у тебя нет партнеров и никто не вкладывался кроме тебя, мы с тобой можем оформить партнерство. Если кто спросит — скажешь, я вложил пятнадцать штук, — предложил Левша.

Правило было такое: если мафиозо вкладывал деньги в клуб или какое-нибудь дело, он становился партнером и другие мафиози уже не имели права влезать в дело. Это правило придумали, чтобы не мешать друг другу зарабатывать. Для бизнеса партнерство с мафиози было равнозначно покровительству, тому самому «крышеванию», за которое платилась доля.

Мы приехали в «Кингс корт» и разместились за круглым столиком в конце зала. Официантки уже знали, что этот столик всегда должен быть свободен и гостей к нему проводят только по особому распоряжению. Позади столика блестели стеклянные двери, ведущие к теннисным кортам во дворе. Росси указал нам на Аквафредду — тот сидел за барной стойкой.

Левша начал:

— Тони, скажи-ка этому господину, что с ним хочет познакомиться твой очень близкий кореш Левша, правильный парень из Нью-Йорка.

Росси подвел Аквафредду к столику, представил его. Аквафредда моментально покраснел, занервничал и утратил всю спесь, когда уселся напротив Левши. Он сказал, что знавал Расти Растелли и ребят из его команды. Еще он что-то промямлил насчет Союза возчиков.

— Я здесь ненадолго, — прервал его Левша. — Приехал к своему старому корешу Тони, мы с ним деловые партнеры. Я вложил кучу денег в этот клуб, Тони тебе все сам расскажет. Буду заглядывать сюда время от времени, проверять, как идут дела. У меня есть команда из шестнадцати ребят, они мои глаза и уши от Майами до Лодердейла. Если тут начнутся проблемы, мне сразу сообщат.

Аквафредда почтительно расшаркался и отчалил обратно к барной стойке.

Джо-Джо сидел возле двери. Он рассматривал посетителей в глазок и открывал нужным людям по звонку. Левша попросил Росси привести его сюда.

К слову, когда я только появился в клубе, Джо-Джо очень напрягся. У него имелись виды на заведение, и мои связи могли ему сильно помешать.

Джо-Джо подошел, представился и рассказал про какого-то двоюродного брата из Нью-Йорка, которого недавно приняли в семью Луккезе. Этот брат рассчитывал заглянуть в клуб на следующей неделе, чтобы прицениться.

— Тони уже работает со мной, — спокойно осадил его Левша, — поэтому твоему родственнику не стоит тратить время. Но мы будем очень рады видеть его в качестве гостя клуба. Если появятся вопросы насчет клуба — меня можно найти на Мэдисон-стрит или Малберри-стрит в Нью-Йорке. Пусть спросит Левшу, меня там все знают.

Фитапелли кивнул и вернулся к двери.

— Теперь от тебя отстанут, — Левша сначала повернулся к Росси, а затем ко мне. — Так, Донни, надо решать по деньгам. Спроси Тони, сколько бабла он мне отстегнет?

Я уже было открыл рот, но Левша меня остановил:

— Стоп, Донни, обсудите это на улице.

Мы вышли во двор.

— Какого черта происходит? — спросил Росси.

— Так заведено, — объяснил я. — Левша считает, что его не привлекут за вымогательство или сговор, если он не будет участвовать в разговоре. Все правильные парни так думают. Теперь насчет денег. Мы сейчас вернемся, и я ему передам твой ответ. Он обязательно потребует больше, и мы снова выйдем. Всю сумму он не получит. Две штуки — максимум, и пусть хоть наизнанку вывернется.

Мы вернулись и снова уселись за столик. Росси оказался прямо напротив Левши. Я начал так:

— Левша, я помню, что мы договаривались на пять штук, но у Тони сейчас на руках только два куска.

— Донни, я уже сказал Сонни про пять штук. Мне надо отстегнуть ему, а потом куче других людей, с которыми у меня встречи. Встречи насчет этого клуба, между прочим. Убеди его.

— Левша, он говорит, что больше нет. Может, найдется еще тысяча к твоему отъезду.

— Донни, спроси у него про недельную выручку. Сколько он собирается отстегивать мне как партнеру?

Мы встаем и снова выходим во двор. Левша попросит половину от любой суммы, которую назовет Тони. Ему надо предложить что-то среднее, не слишком много, но и не слишком мало. Когда дело попадет в суд, налогоплательщики должны увидеть, что их деньгами не разбрасывались. Но и продешевить нельзя, а то он потеряет интерес. Деньги — наш единственный крючок. Надо все обставить таким образом, чтобы Левша принял клуб за дойную корову. Если получится, он точно притащит сюда Черного Сонни, и у нас появится шанс добраться до Санто Траффиканте. Все эти тонкости мы неторопливо обсуждали, пока Левша мариновался за столиком.

Вернувшись, я сообщил:

— Тони кладет себе в карман пятьсот баксов в неделю, тебе он готов отстегивать двести пятьдесят.

— Лады, скажи, что я принимаю предложение. Деньги пусть высылает почтовым переводом каждую среду, чтобы к пятнице они приходили в Нью-Йорк. Две штуки он мне уже должен, и еще одну должен перед моим отъездом.

Я повторил эти условия для Тони,