С возрастом у Шопенгауэра стала ухудшаться память. Так, он уверял, что «мир как воля и представление» «писался помимо его воли и без участия его сознания… В старости, утверждают его первые, наиболее осведомлённые биографы, он действительно смотрел на эту книгу с недоумением – как на чужое произведение».

Странное отношение к ногтям

Французский философ Жиль Делёз (1925–1995) известен своей весьма своеобразной привычкой: он не стриг ногти. Объяснял же ученый эту странность тем, что якобы «не мог прикоснуться к предмету, особенно к ткани, кончиками пальцев, не испытав острой боли».

Эта невероятная чувствительность Делёза вскоре стала известна представителям СМИ и активно обсуждалась еще при жизни философа. Можно предположить, что это было сродни его неприязни к «трущимся» животным и лаю собак.

Ходили слухи, что ногти Делёза в последние годы его жизни имели длину шесть сантиметров и завивались спиралями. Один из его приверженцев за эту странность критиковал учителя и обвинял в чрезмерной склонности к дешевой игре перед публикой.

На это замечание Делёз отвечал: «…мои ногти, они длинные и необрезанные. Всегда можно сказать, что мне их обрезала моя мать и что это связано с Эдипом и кастрацией. Можно еще сказать, и это будет правдой, что моя мечта состоит в том, чтобы быть если не невидимым, то хотя бы недоступным восприятию, и что я компенсирую эту мечту, отпуская длинные ногти, которые всегда могу спрятать в кармане, потому что больше всего меня шокирует тот, кто их разглядывает. Можно, в конце концов, сказать: «Не следует грызть ногти, потому что они принадлежат тебе; если ты любишь ногти, то грызи их у других, если хочешь и если можешь». Но ты, ты избираешь худшую интерпретацию: говоришь, что я хочу выделиться, создать свою Грету Гарбо. Во всяком случае любопытно, что из всех моих друзей никто никогда не замечал моих длинных ногтей, все находили их совершенно естественными, выросшими случайно, словно ветер принес их семена, а о ветре не стоит говорить».

Необычные Максимы Иммануила Канта

Своеобразный образ жизни и привычки знаменитого немецкого философа Иммануила Канта стали широко известны после того, как в 1784 году он приобрел собственный дом в Кёнигсберге.

Ежедневно в пять часов утра философа будил слуга. Кант поднимался с кровати, пил чай и выкуривал трубку – единственную за весь день. Проработав два-три часа в своем кабинете, философ отправлялся в университет читать лекции. В час дня начинался обед, на котором чаще всего присутствовало несколько гостей. И продолжался он несколько часов, в течение которых велись беседы на самые разные темы, но только не на философские.

Затем Кант совершал ежедневную прогулку по городу, которая со временем стала чуть ли не легендарной. Когда философ в сером плаще, с тростью в руке выходил на узкую улочку, засаженную липами, соседи знали, что сейчас ровно половина четвертого.

Вообще же философ жил по изобретенным для себя правилам или, как он выражался, максимам. Касались они и его здоровья, а также – питания. Так, Кант предписал себе держать в холоде голову, ноги и грудь, дышать только носом. Также меньше спать, ибо «постель – гнездо всех болезней». А вот во время бессонницы магическое воздействие на Канта оказывало слово «Цицерон»: повторяя его про себя, он довольно быстро засыпал. Еще одно правило требовало побольше двигаться: самому себя обслуживать и гулять в любую погоду. Наконец, Кант отказался от жидкой пищи и по возможности ограничивал питье. В зрелые годы он трапезничал лишь один раз в день – в обед, который, впрочем, продолжался примерно два-три часа.

А еще у Канта была великолепная память, а также редкая способность представлять себе вещи лишь по описанию или с чужих слов. Философ знал почти наизусть своих любимых поэтов – Галлера, Попа, Бюргера и Хагедорна и очень точно описывал страны, в которых ни разу не бывал.

Николай Федоров – «московский Сократ»

Николая Федоровича Федорова – русского религиозного мыслителя и философа, друзья прозвали «московским Сократом». Он в течение многих лет проработал библиотекарем в Румянцевской библиотеке. Федоров полностью посвятил себя науке и свел до минимума свои материальные потребности. Так, философ жил в крошечной комнате и спал не более четырех-пяти часов в сутки на горбатом сундуке, а вместо подушки подкладывал под голову что-нибудь твердое.

Его пища была очень скудной и состояла из чая с черствыми булочками, сыра или соленой рыбы. Более того, он нередко целыми месяцами не ел горячую пищу. Что же касается денег, то они были для него помехой. А большую часть своего незначительного жалованья Федоров раздавал бедным студентам. Он не желал владеть хотя бы каким-то имуществом и не имел даже теплого пальто. Федоров никогда не носил шубу и всегда ходил пешком.

И тем не менее Федоров обладал превосходным здоровьем. И заболел он лишь тогда, когда по настоянию друзей отказался от своих привычек. Но в 1903 году в лютый декабрьский мороз друзья уговорили его надеть шубу и отправиться по делам в экипаже. После этого Федоров тяжело заболел воспалением легких и скоропостижно скончался.

Известность и популярность Николай Федорович считал чуть ли не проявлениями бесстыдства. И все свои статьи он печатал под псевдонимом. По этой же причине Федоров не фотографировался и не стремился оставить потомкам свой портрет. И, чтобы запечатлеть образ Федорова, друзья прибегли к хитрости. Известный художник Леонид Пастернак приходил в Румянцевскую библиотеку и, обложив себя книгами, время от времени бросал взгляд на Федорова и таким образом нарисовал его портрет.

Чудачества Кнорозова

Петербургский историк, этнограф и лингвист Юрий Валентинович Кнорозов получил всемирную известность благодаря расшифровке письма древних майя. Однако, кроме узких специалистов, в России о нем мало кто знает. А ведь он был великим ученым, награжденным орденами многих иностранных государств. А в Гватемале Кнорозова почитали почти богом. И он – единственный русский, которому в Мехико установлен памятник.

В 1990 году 68-летнего Кнорозова президент Гватемалы лично пригласил в страну и вручил Большую Золотую медаль. В Мексике его наградили орденом Ацтекского орла, который вручается гражданам иностранных государств за исключительные заслуги. А перед смертью Кнорозов получил почетную награду из США.

Но этот выдающийся человек был очень странным. Например, жил Кнорозов там же, где и работал, – в Кунсткамере. Там ему выделили небольшую комнатку, заставленную книгами. Здесь же еще находился письменный стол и кровать, заправленная солдатским одеялом. А стены были украшены иероглифами майя. Кнорозов не