– А руки мыть? – возмутилась я. – Не буду же я готовить грязными руками? А где косынка?

Кстати, а вас тоже мучил вопрос, почему большинство кулинаров-шоуменов готовят еду без косынки или поварского колпака, труся своими прическами прямо в кастрюлю? И почему не показывают, как дегустаторы вытаскивают волосы из еды и развешивают их по краям тарелки?

– А зачем? Вам все равно никто не позволит съесть то, что вы готовите! – удивился демон-физрук.

Ну, слава богу! А то я уже волновалась, что мне это придется кушать! Утешили! Успокоили! Ну что ж, приступим! Мотор, начали.

– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Меня зовут Сима, и сегодня мы будем готовить политическое блюдо под названием «Голосуй за меня!».

Годвин достал из-под стола самую большую кастрюлю с инвентарным номером и водрузил ее на стол. Алюминиевая, старая, с огромной крышкой, похожей на щит, она явно была стырена из какого-то общепита.

– О, какие муки… – произнесла я, и передо мной появился мешочек с мукой. – Какие страшные муки терзают ваши души здесь, в аду!

Оп! Еще один мешок муки! Зря он появился, что ли? И его, родимого, определим в кастрюлю! Я щедро, на глазок высыпала содержимое мешков в кастрюлю, подняв белое облако.

– Но вся соль… – в моей руке появилась пачка соли, которую я тут же опрокинула в кастрюльку, – в том, что мы безропотно терпим все эти муки.

Кажется, с солью я переборщила. Оп! И снова мука! И снова в кастрюлю!

– Я понимаю, что жизнь – не сахар и не мед! – Пакет сахара и целая бутыль меда отправились прямиком в муку. – Но мы должны сделать правильный выбор! Никто не принесет вам варенье на блюдечке с голубой каемочкой.

Я ждала, когда с блюдечка стечет варенье прямо поверх сахара и меда.

– Но у нас – крепкие яйца! – выдала я, разбивая десяток яиц прямо в кастрюлю. – И никто не сможет нам помешать.

В моей руке появилась ложка, которой я стала перемешивать огромный слипшийся коричневый ком, поразительно-подозрительно напоминающий нечто очень созвучное с названием нашей партии.

– Я понимаю, что наш конкурент вешает лапшу на уши! – Целый пакет сухой лапши отправился к варенью. Выглядит моя стряпня очень неаппетитно. Мои соболезнования тому, кто будет ее дегустировать. – Я предлагаю плюнуть на все! – Демоны за кадром развели руками, и я с радостью плюнула в кастрюлю. – Не нужно смотреть на все с кислой миной, словно вы только что хлебнули уксуса! Нужно действовать! Как бы ни умасливал вас мой конкурент, какую бы патоку ни лил, не ведитесь! Слишком жирно ему отдавать корону! Сами знаете, что рыба начинает гнить с головы! Мы должны быть крепкими, как орешки! Чтобы о нас можно было сломать зубы! Я не собираюсь лить воду и сыпать соль на рану! Да и вы не ждите, когда яблоко на голову упадет! Я обещаю вам молочные реки и кисельные берега! Я обещаю, что все будет в шоколаде!

Все вышеперечисленное перекочевало в огромное алюминиевое чудовище, включая банку жира неизвестного происхождения, от запаха которого у меня в зобу дыханье сперло. Годвин заглянул в кастрюлю, и ему тоже поплохело. Из огромного коричневого кома выглядывали нечищеные рыбные головы сомнительной свежести. Позеленевший чародей отвернулся со страдальческим видом, зажав рот рукой. Теперь я знаю, почему ведьмы, которых рисуют над котлом, имеют зеленоватую кожу и ужасное выражение лица!

– Сима, меня сейчас стошнит… – прошептал он, натужно сглатывая. – У меня желудок слабый… Какое счастье, что я не успел поесть!

– Кашу маслом не испортишь! – ответила я, засыпая кастрюлю перловкой и выливая подсолнечное масло.

– Вот теперь точно… – простонал Годвин, стараясь не вникать в особенности карательной кулинарии, отвернувшись в сторону и надувая щеки, как хомяк.

– Могу рецептик подогнать! – улыбнулась я, стараясь не смотреть в кастрюлю. На пару секунд мне захотелось разучиться дышать.

– Если вы проголосуете за моего конкурента, вам достанется по самые помидоры! Я – та, кто вам нужен! Я пришла, чтобы бросить ложку дегтя в правительственную бочку меда! Меня зовут Сима, и я еще дам жару!

Огромный столб огня полыхнул откуда-то из-под кастрюли, заставив меня отшатнуться назад. Кастрюля мгновенно нагрелась, а варево закипело, распространяя ужасный, тошнотворный аромат. Годвин побледнел, сражаясь с приступами, раздувая щеки. Демоны тоже выглядели немного смущенно и чуточку обескураженно. Они явно никогда не жили в общежитии и не готовили на общей кухне!

Я попросила Годвина помочь вытряхнуть мой кулинарный изыск на большую тарелку. По-моему он даже немного подгорел, что добавило пикантности. Кастрюлю проще было выбросить, чем отмыть.

– Мы должны быть решительными и резать наверняка! – в моей руке появился нож. Он оказался бессилен и затупился. Я его бросила в кастрюлю.

– Хватит смотреть на распил власти! – в моей протянутой руке появилась пила. С душераздирающими звуками пила вгрызлась в подгоревшую корочку.

– Голосуйте, – решила я закруглиться со своими кулинарными экспериментами, похожими на экскременты, – за Г.О.В.Н.О.!

Я подняла блюдо на руках, чтобы все видели, за что нужно голосовать.

Годвин отодвинулся подальше. А я обернулась к демонам, которые, судя по их лицам, были сами не прочь посидеть на диете.

– Кушать подано! Не смотрите так! Все полезно, что в рот полезло! Горячо – сыро не бывает! – заявила я, глядя, как демоны, пересиливая себя, пытаются поднести обгоревший кусочек ко рту.

– Иди отсюда! – простонала демонесса, запихивая мое творение себе в рот и пытаясь при этом изобразить улыбку.

– А как же второе и компот? Я тут целый комплексный обед собиралась приготовить! – обиделась я.

«Кабы я была царицей, – говорит одна девица, – то на весь крещеный мир приготовила б я пир», – сказала совесть, с ужасом глядя на подгоревшую корочку с обугленной рыбной головой. «Во-первых, если все пройдет как по маслу, я буду не царицей, а императрицей! А вот насчет пира ты это здорово придумала!» – гордо ответила я.

Мы спокойно вышли на улицу. Прямо под экраном стояли толстячки-хомячки, наблюдая за смертельным номером в исполнении двух страдальцев, которые пытаются найти тонкие оттенки вкуса в моем кулинарном чуде. Еще бы! Это их работа! Судя по их разговорам, блюдо – просто пальчики оближешь, а вот судя по лицам, дрянь редкостная.

– Земной поклон замечательному повару, – произнесла демонесса, наклоняясь под стол, где Годвин оставил пустую кастрюлю.

– Да, такой вкуснятины, – демон скривился, пережевывая рыбную голову, – я давно не ел. Я тоже… преклоняюсь перед мастерством!

– Как думаешь, за нас проголосуют? – спросила я у чародея.

– Посмотрим, – сказал Годвин, отворачиваясь от экрана. – Я вот тут думаю. Насколько сильно он тебя любит, что решил на тебе жениться!

– Вот и я думаю, что это настоящая любовь! А за настоящую любовь стоит бороться! – гордо сказала я.