Таня закричала, обнажив зубы.

— Тише, — ласково произнес Саша, целуя ее. — Сейчас все пройдет.

«Может, это убьет червей. Или нет. Я же не врач. Да и вообще, сейчас это не самое главное».

Он размешал тиоридазин с водой и насильно влил антидепрессант в рот Тане. Несмотря на то что она держалась хорошо, он не желал подвергать себя дополнительному риску.

Теперь мысли Денина крутились вокруг сотрудницы ЗАГСа, которая должна была приехать в скором времени. Жаль, у него нет мобильника. Вдруг она заблудится? Инесса Владимировна, подруга матери, обещала сообщить этой тетке адрес, но всякое может случиться.

Потом Саша вспомнил о важной проблеме. Битых полчаса он, ругаясь, переворачивал весь дом, пытался вспомнить, куда сунул деньги, вырученные за комнату. Он даже спустился в подвал, предварительно закрыв лицо тряпкой. Вонь там стояла несусветная.

Деньги нашлись на стуле, задвинутом под кухонный стол.

«У тебя проблемы с памятью!» — заявил назойливый внутренний голос.

Мысленно отгоняя его прочь, Денин пересчитал деньги.

На первое время хватит.

Он уже собрался было убрать купюры, как вдруг решил снова проверить их количество.

«Ты забыл, сколько у тебя денег?» — ехидно осведомился голос.

— Отвали! — громко сказал Саша и сплюнул.

Он запомнил сумму только с третьего раза. После этого Саша аккуратно закрыл спальню, приготовил два паспорта — свой и Танин — и сел у окна.

Кольца, приобретенные им задолго до этого, лежали в заднем кармане джинсов. Коробочка, в которой они хранились, уже успела испачкаться и облезть, и он ее выбросил. Таня все равно не увидит ее. Зато она наверняка порадуется колечку.

Денин спохватился и кинулся к холодильнику.

Как он мог забыть?! Ведь готовился к этому дню!

Саша достал батон, банку с красной икрой и принялся делать бутерброды. Когда они были готовы, он поставил на стол шампанское и коробку шоколадных конфет. Таня любила именно такие, с орехами.

Все будет хорошо.

Последние остатки рассудка постепенно и неуклонно растворялись во тьме безумия, обволакивающей мозг. Лицо Саши стало ровным, прямо как у спящего ребенка.

Он достал из джинсов колечки и принялся медленно двигать их по столу.

«Нужно немного подождать, и все наладится», — подумал Денин.

Около десяти утра Алла Геннадьевна вышла из автобуса, вытащила из сумки листок, сложенный вдвое, и покачала головой. Если бы не Инесса Владимировна, бывшая начальница, с которой она была знакома более десяти лет, Алла Геннадьевна не согласилась бы на это дело. Но они часто выручали друг друга, и в этот раз женщина решила помочь своей старой приятельнице.

Нужно было оформить регистрацию брака некоему Александру Денину, сыну близкой подруги Инессы. В этом деле проступало много мутных пятен, и при каких-либо других обстоятельствах она никогда не пошла бы навстречу близкой подруге.

Ну, к примеру, к чему такая срочность регистрации брака? По словам Инессы, никто из будущих молодоженов не болен, хотя она вроде говорила, что невеста слепа. Во-вторых, заявление от Ковалевой, которое Денин принес в ЗАГС вместе со своим, судя по всему, было заполнено им самим. В-третьих, почему они не явились сами для получения свидетельства?!

Ответов на эти вопросы не было. Инесса просто настоятельно попросила Аллу выручить молодого человека и пояснила, что тот обязательно отблагодарит ее за это.

Она согласилась.

На бумажке был написан телефон Александра. Она набрала номер и услышала, что абонент недоступен.

Женщина нахмурилась, поправила блузку.

Ей стоило больших усилий побороть в себе желание вернуться на остановку и уехать в Москву.

«Ладно. Все равно я уже здесь», — решила она.

Алла Геннадьевна зашла в крошечный полусонный продмаг, уточнила нужный адрес и бодро зашагала по выщербленной дороге. Через двадцать минут она оказалась у потрепанного, облезлого дома, посмотрела сквозь щели забора, увидела разбитое стекло и плотно сжала губы.

«Интересно, это и есть тот самый адрес? Слишком уж убого все это выглядит», — подумала женщина.

Алла Геннадьевна почему-то была уверена в том, что, придя на место, она застанет шумную компанию, музыку, запах шашлыка и, самое главное, жениха с невестой. Но на участке было тихо, дом тоже был молчалив и даже как-то мрачен.

«Там вообще кто-нибудь есть?»

Словно в ответ на ее мысли в окне шелохнулась занавеска. Алла Геннадьевна заметила за стеклом чье-то лицо, взялась за дверную ручку, вытертую до белизны. Калитка открылась, и она нерешительно шагнула во двор.

Скрипнула входная дверь, и ей навстречу, прихрамывая, вышел молодой человек. На нем была майка и мятые болтающиеся брюки, на голове кепка.

— Алла Геннадьевна?.. — спросил он, лучезарно улыбаясь.

— Да. Вы Александр?

Денин кивнул. Вид у него был расслабленный, равнодушный. Будто он не готовился к бракосочетанию, а попивал пивко перед телевизором и вышел наружу так, между делом.

Работница ЗАГСа опешила. Больше всего этот жених напоминал забулдыгу, не выходящего из запоя. Руки Денина были покрыты царапинами и ссадинами, ногти с траурной каймой. Он улыбался, но только ртом. Бледное лицо не выражало абсолютно ничего. Ни радости, ни интереса, ни недовольства тем фактом, что Алла Геннадьевна опоздала на полчаса. В руках молодой человек держал два паспорта.

— Вы принесли свидетельство о браке? — спросил он.

— Да, разумеется. Только…

— У нее моя фамилия? Денина? — с придыханием проговорил Александр.

— Да. Послушайте…

— Держите, — вновь прервал женщину Саша и протянул ей паспорта. — Я так понимаю, вы должны штампы поставить?

— Александр, где ваша невеста?

Он искоса посмотрел на нее, пожевал обветренными губами и ответил:

— В доме. Она больна.

Алла Геннадьевна деликатно кашлянула, предчувствуя возможные осложнения.

— Александр, простите, но мы и так пошли на значительные уступки. Я не могу просто так отдать вам свидетельство о браке. Вы и ваша будущая супруга должны поставить свои подписи в акте гражданского состояния. Лично, без посредников. Я обязана убедиться в том, что Татьяна Викторовна добровольно вступает в брак с вами.

Улыбка Денина слегка померкла.

— Я не вправе расписаться за нее? — уточнил он на всякий случай, и Алла Геннадьевна отрицательно покачала головой.

Денин ухмыльнулся и заявил:

— Ну что ж, идемте внутрь.

Женщина неуверенно взглянула на дом. Ее не покидало тревожное ощущение. Это разбитое стекло, занавешенные окна!.. Этот странный, неряшливо одетый мужчина и дом, от которого веяло унылой безнадегой, не внушали ей никакого доверия, настойчиво намекали на то, что лучше бы ей убраться отсюда подобру-поздорову.