Твоя, ваша – Алекс Гордон».

– Ники? – устало спросила Алекс.

– Я здесь, Алекс. Я всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– О, дорогой. Как же я была слепа.

– Не кори себя. Ты столько раз говорила Максу, что он должен научиться прощать себя, а сама?

– А ты? Ты меня простишь?

– Я никогда тебя и не винил. Я просто любил тебя – такой, какая ты есть.

– Ники, ты отправишь это письмо?

– Я сделаю все, чтобы порадовать тебя, моя Леди, – спокойно ответил Ник и взял из дрожащей руки плотно исписанные листки. – А пока я принесу тебе плед, раз уж ты не хочешь заходить в дом. Ты дрожишь, я согрею тебя.

На цыпочках выйдя с обратной стороны бунгало, мужчина воровато оглянулся и поднес огонь зажигалки к смятым в кулаке листкам.

– Ох, Алекс, Алекс. Ты так и не отпустила этого малыша. Он уже оплакал тебя – искренне и горько. Не заставляй его делать это снова. – И он бросил на песок занявшийся ярким пламенем бумажный комок.