– Есть ли тот, кто возьмет на себя великий обман людей? – возразил ему один из магов, – Среди нас такого нет. Ноша эта тяжела. Взвалить то, что не по силам – убить себя.

– Если я позвал темных на перемирие, то я нашел и того, кто на это способен, – резко отозвался старик. – И зову сейчас это существо сюда. Я знаю: оно здесь и слышит нас.

– Верховный, вы пригласили сюда Морока?! – на лицах магического ордена отразился страх. – Он же чудовище, наша охранная магия для него смехотворна! Сколько из нас лишились рассудка, когда столкнулись с этим монстром!

Теперь напрягся и темный, наблюдая за тем, как с другой стороны поляны из леса вышел молодой человек, на вид совсем юноша, с рыжими растрепанными волосами и озорными веснушками на лице. В руках он нес рыжего кота, которого поглаживал по спине. Тот щурил глаза и прижимал уши.

– Стойте! – крикнул старец, увидев, что несколько магов дернулись, чтобы схватить оружие. – Не сметь! Морок явился не убивать наш разум! Говори же, зачем ты здесь…

– Зачем я здесь, вопрос интересный, – улыбнулся юноша, останавливаясь у каменной пентаграммы. – Я древнее всех вас вместе взятых, в том числе и мертвеца, против которого вы строите козни. Мой ответ вряд ли будет вам понятен. Но я готов принять на себя сторону вашего договора. Не люблю все мертвое, знаете ли…

На поляне наступила тишина. Морок выглядел мирно, и только по встревоженным лицам магов читались те страшные испытания, которые им пришлось пережить от обманчиво беззащитного улыбчивого юнца.

– Тем не менее от смерти нам сегодня не уйти, – тихо сказал старец, – Те, кто скрепит договор, который мы назовем Конвенцией тайного мира, погибнут. За такую магию придется платить жизнью. Я отдам свою жизнь охотно, я уже стар. Но готов ли погибнуть темный кровосос? – он посмотрел на стоящего впереди вампира.

– Мое имя Муран, – тихо отозвался тот. – И мои потомки будут править нечистью вечно, в оплату моей жертвы. Готовность умереть я читаю в сердце старика, но готов ли исчезнуть Морок?

– Для скрепления Конвенции нужна светлая и темная кровь, мертвое и живое, а я ни то, ни другое, – беззаботно ответил юноша, поглаживая кота, – Умрешь ты, храбрый Муран, и умрет старый маг. Я лишь перейду в иное тело, стану другим… Впрочем, кто знает, в своем ли теле я сейчас, – туманно высказался он, пожав плечами.

– Готовы ли мы? Тогда начнем, не будем медлить… – Старец, приложив руку к сердцу, переступил через каменную пентаграмму, делая шаг к белому огню.

То же самое сделал и Морок, отпустив на волю кота, и тот, задрав хвост, пустился наутек в темный лес. Муран, обернувшись, посмотрел в темноту леса, будто безмолвно прощаясь с кем-то, и тоже вступил в магический знак.

– Итак… Великая Конвенция тайного мира инициирована! – провозгласил седой маг. – Пусть обретет она вид манускрипта, и тот, кто откроет его, станет посланником нового созыва, если эти законы остановятся. Домовое право! Пусть поднимет руку тот, кто берет его на себя!

Вампир поднял руку.

– Дневное право!

Морок сделал то же самое.

– Магическое право! Да будет Конвенция! Да будет так!

Пентаграмма полыхнула белым огнем, раскат грома прокатился по лесу, и все трое исчезли.

Видение унеслось, и Влада очнулась, как от короткого яркого сна.

Тело трясло, будто по венам бежали вместе с кровью войска нежити, шипели и клокотали, будили ее, просили о помощи: «Очнись, очнись!»

Великое таинство магического закона тайного мира, которое она сейчас видела, не знал ни один из живых. Каждое действие, каждое слово – вон он, магический ритуал! Он пронесся перед ней ясно и четко, как на ладони. Смысл всех видений свелся к этому, древнему и самому яркому.

Конвенция остановила мертвого мага, заперла Некроманта, отрезала все пути, дав нечисти право на жизнь, людям – право покоя, магам – право справедливости.

Если бы можно было сделать что-то похожее, чтобы закрыть воронку, если бы только было можно! А кто ей сказал, что нельзя?

– Я попытаюсь, – захрипела Влада, обращаясь к черной мгле вокруг. А ведь больше не к кому. – Ац, помоги мне, – взгляд взметнулся наверх, словно надеясь встретить там парящий размах знакомых крыльев. – Димка, если ты где-то здесь, покажись, дай мне подсказку…

Самое страшное, что вместо видений и образов теперь стало отчетливо видно, куда ее тащит непреодолимой силой.

Воронка. Это слово холодило ее ужасом столько дней, и вот она, сбывшийся кошмар, совсем близко. Уж лучше бы открытый космос, чем то, куда ее тащило сейчас.

Воронка теперь была видна очень отчетливо, хотя определить расстояние в этом странном призрачном мире было невозможно. Может быть, километр или два. Огромный черный конус, небо над которым полыхало багровыми сполохами. Над воронкой горел алый столб огня, высвечивая призрачный контур улиц и домов.

Владу неудержимо несло туда – так водоворот тянет к своему центру беспомощную соломинку. Так тащит сильное течение, против которого двигаться невозможно. И уцепиться не за что: не удержишься за бесплотные стены и мерцающий серебром туман.

«Если уж мне удалось увидеть такие древние события, раз я поймала эти видения, это не просто так, это ради чего-то… – лихорадочно думала Влада, заставляя себя прогонять апатию и слабость. – Ничего не бывает просто так. Старая Конвенция невозможна, она рухнула, ее не вернешь. А если создать новую, свою, по своим правилам? Самой назначить три стороны и создать новую Конвенцию? Если я попытаюсь сделать ее одна, сама… и прямо сейчас?!»

Или эти мысли – агония, судороги гибнущего существа?..

А вдруг, если рискнуть, – все получится?!

Гильс ринулся ставить заслон воронке, это происходит уже сейчас, но его армии нежити падут, как и армии остальных вампиров. Достаточно сравнить неотвратимую, огромную, вихревую смерть и армию Темнейшего. Грозной она была только для мира живых, но не здесь. Падут армии, сгинет и Гильс. Ее вампира, который только что держал ее в своих руках и целовал, поглотит Тьма.

Мысль об этом проткнула тысячей иголок ужаса, прогоняя остатки апатии и дремы. Думать, думать и действовать!

Итак, Конвенцию заключали три стороны, а закрепляли кровью живой и мертвой, светлой и темной. Закрепляли на начерченной прямо в поле пентаграмме. Звезда была выложена камнями прямо поверх травы.

«А во мне эти крови смешаны, готовый коктейль, – Влада сжимала и разжимала ладони, чтобы каждую секунду убеждаться: жива, все еще жива.

– Я могу заменить тех двоих, но они были в центре каменной пентаграммы. Нужно постараться воссоздать все так точно, как только возможно. А где мне сейчас пентаграмму взять, где?! Не рисовать же пальцем в воздухе…