Мысль о том, что пентаграмма эта где-нибудь на родине деда Вандера Францевича, в Восточной Европе, заставила ее похолодеть. Что если она выложена где-то в поле или в лесу каменными булыжниками, которые потерялись в траве, засыпаны землей? Добираться туда времени нет. А вдруг эта пентаграмма в Москве или где-то еще?

Паника подступала тошнотворной волной, и перед глазами проносилось радостное лицо Анжелы. Царева повторяла что-то про слабачку Огневу и смеялась, довольная собой. Царева останется на земле, где будет новый тайный мир, без вампиров и Темнейшего, без Егора.

Стоп! А куда ее сейчас уносит, где именно грохочет воронка?

В призрачном мелькании ничего не разобрать, понятно только одно: это центр города, старые дома.

Ответ всплыл в голове сам, стоило только вспомнить, как она сидела за столиком в кофейне старого дома с башней, глядя на призрак за окном. Когда-то они с классом ездили полюбоваться на знаменитый перекресток Пяти углов и посмотреть на причудливый дом с высокой башней. Учительница долго объясняла, что знаменитый перекресток расходится сразу на пять дорог, хотя слова «пентаграмма», разумеется, тогда никто не произнес.

Ну конечно же, знаменитые питерские Пять углов! Некромант явился на переговоры именно туда, в каменную пентаграмму!

«Я уже поняла, куда меня тащит и где будет место моей гибели. Каменная пентаграмма, потому что там и заключалась старая Конвенция… – Влада зажмуривалась, когда видела, что на нее налетает очередная стена призрачного дома. – Не важно, как выглядит, важна суть, начертание. Мне нужно сосредоточиться, не бояться… Не имею я на это права! У меня есть всего несколько минут, чтобы понять, что делать дальше, когда я окажусь в каменной пентаграмме, в этой проклятой воронке. И если я не пойму, то все погибнет. Гильс и Егор – они сгинут, исчезнут, умрут…»

Ураган, будто услышав ее мысли, взревел, и движение ускорилось.

– Ну, думай уже, идиотка, думай! – яростно обругала себя Влада. – Пентаграмма будет, я сейчас окажусь прямо в ней. Так, дальше, дальше! Нужны трое, кто свяжет воедино три права. Домовое право, дневное и магическое. Нечисть, люди, маги…

Снова отчаяние, которое шептало, что ничего не получится, захлестнуло виски кошмарной болью.

Троих, которые станут сторонами нового закона, здесь нет. Здесь даже не янв, а его глубина, самый отдаленный край, который они никогда не проходили в Носфероне. Здесь вообще нет ничего материального, ничего плотного. Кроме нее самой. И тех вещей, которые случайно остались у нее в карманах свитера…

«Да ты вообще знаешь, что ведьмы творят? – всплыло вдруг в сознании лицо Егора, его хитроватая улыбка и летняя теплота зеленых глаз. – Знаешь, ведь в магии вещь, принадлежащая кому-то, его же и обозначает…»

– Да он ведь сказал мне! – Влада задохнулась вдруг от пронзительной догадки, – Да, это верно, как же я чуть не забыла об этом! В магии вещь, принадлежащая кому-то, его же и обозначает. Спасибо за подсказку, тролле…

Три вещи – три закона тайного мира, каждая вещь заменит ее владельца. Каждый возьмет закон по мере сил своих.

– Конечно! Сейчас…

Влада, вскрикнув, полезла в карманы свитера. Нужны три вещи, принадлежащие тем, кто будет связан Конвенцией.

Трясущиеся руки путались в заледеневшей паутинной ткани, пока не нащупали острые края ключей от «паучатника». Вещь Муранова, потому что только он будет Темнейшим, без вариантов.

Одна важнейшая вещь – готово, но теперь еще две. На запястье все еще позванивал браслет, счастливо спасшийся от суровой руки своего создателя. Пусть это морок, но ведь Егор его сделал – стало быть, это была его вещь!

Третьей же вещи не было, да и откуда ей было взяться. Влада, поняв это, принялась шарить по мгле, надеясь поймать хоть что-то из ревущего вокруг урагана. Но руки хватали только пустоту – летящие мимо силуэты были бесплотны и неосязаемы.

И вот наконец впереди показался черный гребень воронки, поднимающийся, как вал чудовищной волны.

Того уютного перекрестка Пяти углов, каким Влада его помнила, больше не было. Впереди зияла, гремела чернота, тянущая внутрь все вокруг. Воронка уходила в землю бездонным провалом, сверху же столб багрового огня упирался в небо, которое разрывалось от сполохов молний.

– Нет… Я не справлюсь одна, это безумие… – Влада сжалась, увидев, что ждало ее впереди.

Как можно вообразить себе, что она, растерянная и замерзшая почти насмерть, ничтожная песчинка, которую через несколько секунд поглотит бездна, может что-то сделать против всего этого?!

– Ац, помоги мне, появись хотя бы сейчас… – прошептала Влада. – Ты все это уже прошел, помоги мне справиться… Пожалуйста, пожалуйста…

Пальцы, сжавшие браслет и ключи от машины, вспотели от ужаса настолько, что вещи казались скользкими.

Где же она, эта бравада нечисти перед гибелью?! Ведь сейчас, кроме бесконечного ужаса, не было ничего!

Воздух в легких словно паниковал сам, то вырываясь из них, то с болью забираясь обратно. Сейчас бы спрятаться под одеяло в своей комнате на Садовой улице, а утром рассказать деду про ночной кошмар…

И вот Владу подхватило вверх как пушинку и подняло, понесло вбок.

Из чего состоит воронка, можно было разглядеть только сейчас: черная пыль и нежить. Вампирские подконтры, которых несло в черный провал. Пауки цеплялись друг за друга, тщетно пытаясь выбраться, вороны громоздились стаями, теряя перья. Змеи, скорпионы, мотыльки, нетопыри – все это летело в бездонную пропасть, перемалываясь в чудовищной воронке.

Влада с ужасом увидела призрачные силуэты, летящие в провал. Призрачные только для нее, а ведь сейчас это гибли ее однокурсники и друзья. Только бы не Гильс и не Егор! Нет, нет, только не они!

Мысли в голове мчались со страшной скоростью.

Все, пора!

То, что она сейчас сделает, – отчаянный рывок, который может не закончиться ничем. Магия такой силы наверняка требует подготовки, умения, глубоких знаний и учителей. А сейчас она одна, еле жива и в отчаянии…

– Новые законы тайного мира, новая Конвенция, инициирую ее! – Влада старалась кричать так громко, насколько хватало сил, но голос казался комариным писком и тонул в чудовищном реве воронки. – Каждый возьмет право по мере сил своих! Домовое! Домовое право!!!

В провал полетели ключи от «паучатника», сверкнув багровой искрой отразившейся молнии.

– Дневное! Право дневное!!!

Браслет из тролльского золота, тоненько звякнув, канул во мгле.

Раскат грома оглушил так, что чуть не разорвалось тело, едва не лопнули все вены.

– Магическое! Магическое право!

Проклятая третья вещь, которой не было! Влада, вывернув карман свитера, вдруг ухватила пальцами скомканный бумажный платок. На нем следы туши и помады, а ведь косметикой Влада не пользовалась. Платок чужой, но откуда же он, чей?