— То-то вы так быстро сбежали, как только увидели, что он упал!

— Но посудите сами! Я понял, что приедет полиция и меня немедленно схватят.

— Однако драгоценности леди Фэррэлс вы прихватить успели…

— Я не крал. Она сама отдала их, чтобы мне было на что прожить.

Морозини затошнило от отвращения, и все-таки он не удержался от саркастической улыбки, вспомнив, какую идиллическую картину нарисовала ему Ванда. Верный рыцарь!

Сказочный герой! Абсурд!

— Представьте, в этом мире есть глупцы, уверенные, будто вы ее любили!

Лицо юноши, до этого болезненно морщившееся, вдруг разгладилось, словно от волшебного дуновения.

— А разве я не любил ее? Любил… безумно любил. Наверное, и сейчас еще люблю… Но на виселицу все равно пока не хочу!

— Предпочитаете, чтобы повесили ее. Вы что, считаете ее убийцей?

Владислав провел дрожащей рукой по спутанным волосам.

— Может быть… Не знаю… Пусть разбирается английский суд!

— Мне кажется, вышеозначенный суд скорее признает виновным вас. А если желаете знать мое мнение, то я скажут вы — законченный негодяй!

— Не смейте так говорить обо мне! Если была бы хоть одна не самоубийственная для меня возможность ее спасти, то я бы сделал все от меня зависящее!

— Как раз о такой возможности я и говорю! Я заплачу вам за то, что вы напишете признание, которое будет передало полиции лишь после нашего с вами отъезда. Я обеспечу вас фальшивыми документами и вывезу из Англии.

— Признание в чем? В совершенном убийстве?

— Ну да! Само собой! Я-то, если хотите знать, не сомневаюсь, что убийца — вы!

— Вы с ума сошли! Тоже мне! Нашли убийцу в этом проклятом доме на Гросвенор-сквер! Вы не можете себе представить, что за атмосфера там царила! Все просто сочилось ненавистью. Трое мужчин, влюбленных в одну женщину… Да она вертела нами как хотела!

— Вам она, кажется, отдавала предпочтение? — проговорил Морозини, причем в его голосе послышался металл.

Ладислав в ответ горько рассмеялся:

— Ну да. Что-то из варшавских наших игр возобновилось, только любви тут не было и в помине. Там она и вправду меня любила, а здесь хотела только одного: чтобы я избавил ее от ненавистного мужа. Я не согласился, так что моей вины здесь нет!

— В самом деле? Ну это мы скоро проверим. Раз вам не по душе мое великодушное предложение, — свободной рукой Альдо отодвинул двойную штору, — вы отправитесь со мной в полицию и дадите там какие вам будет угодно объяснения.

Сюда, пожалуйста, — пригласил он, указывая «браунингом» на окно.

— Хотите, чтобы я вылез через окно?

— Мне понравился этот путь. Вы моложе меня и, надеюсь, справитесь ничуть не хуже.

Князь хотел прибавить, что во дворе их ожидает еще один человек, но не успел. Что-то с силой стукнуло его по голове.

Меткий удар пришелся как раз в висок. Альдо застонал, выронил оружие и упал как подкошенный.

Когда к Альдо наконец вернулось сознание, он почувствовал, что вокруг него колышется тьма, и понял, что положение его не из лучших. Голова болела, в висках пульсировала кровь, да и кляп во рту не прибавлял приятных ощущений. Все тело мучительно ныло. Князь попытался пошевелиться, но ему это не удалось, так как он весь был туго перетянут веревками, и кроме того, как спеленутая кукла, то и дело перекатывался, подпрыгивал и ударялся о стенки ящика, в котором его везли, — похоже, это был небольшой фургон, который трясся по ухабам проселочной дороги.

Постаравшись привести свои мысли в порядок, выстроив их в логическую цепочку, Альдо понял еще отчетливее, что попал в незавидное положение. Не исключено, что судьба его уже решена окончательно и бесповоротно… Куда же его везли?.. Судя по ухабистой дороге, они покинули пределы города, но в каком направлении они двигались?

Ответ он получил совершенно неожиданно, узнав перекрывший шум мотора голос Ладислава:

— Не стоит слишком далеко продвигаться с фургоном, вы же знаете — скалы опасны.

— Я их знаю лучше, чем вы, — пробурчал в ответ другой мужской голос, недовольный и до того сонный, что можно было подумать, будто этого человека только что разбудили. — Я прекрасно знаю, где мне остановиться, чтобы не тащить его слишком далеко! Он же тяжелый, как колода!

«Вот теперь все стало ясно, — мрачно подумал Морозини, — два негодяя скинут меня в море, выбрав скалу повыше, и — все…»

Альдо давно уже не боялся смерти, наглядевшись ей в лицо во время войны. Ему было, в общем-то, все равно, каким образом покинуть этот мир… Но быть сброшенным в море, как мешок с нечистотами? Это оскорбляло его аристократический вкус!

— Вот здесь, — сказал шофер. — Здесь будет удобно.

Однако нужно поторопиться, чтобы не нарваться на пограничный патруль.

Задние дверцы фургона открылись, и Альдо не без удивления увидел, что ночь как будто посветлела. Во всяком случае, исчез туман: уходящая с отливом вода, как видно, увлекла его за собой. Остались только отдельные белые клочки, и луч света от включенной фары выхватил один из них. Ангел-хранитель поляка, схватившись за туго спеленавшие Альдо веревки, шмякнул его без особых предосторожностей на землю, и венецианец, несмотря на все свое мужество, не мог не издать глухого стона — такой внезапной и резкой была боль.

Слова Ладислава удивили Альдо:

— Может, не обязательно причинять ему боль? — спросил Ладислав.

— Долго ему страдать не придется! Давайте-ка, добрая душа, хватайте его за ноги!

Двое мужчин подняли Альдо и понесли. Он понял, что ждать от этого мира ему больше нечего, и принялся про себя молиться. Широко открытыми глазами смотрел он в небо, куда надеялся вскоре попасть. Оно было темным, без единой звездочки. Типичное английское небо, самое обескураживающее в мире! Куда слаще было бы умирать под ласковым и бархатным небом Венеции! И вдруг как радостное утешение в голову князю пришла мысль, что вот-вот он свидится со своей нежно любимой матушкой…

Однако его мистическое вознесение на небеса было прервано, причем резко и неожиданно. Мужской голос рядом с ним прокричал:

— Опустите его как можно бережнее, а сами немедленно руки вверх! Малейший подозрительный жест — и я стреляю.

Я не промахнусь!

Теобальд! Бог знает, каким чудом ему удалось проследить за похитителями! Альдо вновь ощутил пряный, горько-сладкий вкус жизни. Но нельзя сказать, что возвращение в этот мир обошлось без боли — Альдо, слетев с небес, очень чувствительно стукнулся о землю, потому что негодяи вместо того, чтобы бережно опустить его, одновременно разжали руки и бросили свою ношу. Хорошо еще, что трава была достаточно густой и как-никак смягчила удар. Незнакомец успел в этот короткий миг выстрелить, но почти одновременно с ним выстрелил и Теобальд. Незнакомец громко вскрикнул, затем послышался перепуганный голос Ладислава: