— Сеньора никогда не присутствовала на яванской свадьбе?

Сирена покачала головой.

— Не беспокойтесь, сеньора. Налу все объяснит вам, и вы сделаете все так, как надо, — пухленькая яванка доверчиво и дружелюбно улыбнулась. Она все больше и больше нравилась Сирене. — Нужно поторопиться, сеньора. Вам необходимо переодеться в это простое яванское платье. Все женщины, присутствующие на предсвадебной церемонии, должны быть одеты в местную одежду.

Налу протянула гостье наряд из тонкой, прохладной, полупрозрачной ткани, богато вышитый вокруг шеи и по низу рукавов. Вышивка была настолько искусно выполнена, что Сирена поразилась. Простое платье! С помощью Налу она быстро переоделась, сменив свое темное, тяжелое платье на легкий, прохладный наряд. Неожиданно попросив Налу спрятать в надежное место мантилью, Сирена тем самым отвлекла внимание яванки от безобразного шрама на руке. Когда девушка снова вернулась к сеньоре, та уже была полностью одета и свободно распустила свои длинные волосы по спине и плечам. На голову гостье надели венок из ярких цветов, на ноги — мягкие, из телячьей кожи, сандалии, какие носили все островитяне.

— Наверное, сеньоре унизительно одеваться как яванская служанка, — вздохнула Налу, щупая пальцами дорогой шелк черного платья гостьи. — Но традиция такова, что все женщины должны быть одеты одинаково.

Однако Сирена отметила, что, хотя покрой ее платья ничем не отличался от других, вышивка на ее наряде была более богатой, Как-никак она была женой главного представителя!

— Пойдемте, сеньора, уже пора. Телага будет сердиться, если ей придется ждать.

Сирена последовала за Налу в центр деревни. Все женщины уже собрались под тенистыми деревьями. Было очевидно, что ждали только гостью, и, увидев ее, приветствовали высокими, мелодичными голосами, а затем приступили к торжественной церемонии.

Телага сидела на соломенной циновке в центре круга, образованного женщинами. Сирене не нужно было сидеть так же, как они, скрестив ноги на маленьких подушечках: вместо этого Налу подвела ее к небольшому удобному стульчику, покрытому мягким блестящим атласом.

Телага бросила на Сирену быстрый, колючий взгляд, а затем все свое внимание сосредоточила на происходящей процедуре. Сразу же несколько деревенских женщин вышли из круга и приблизились к девушке. Они раздели ее, оставив тело обнаженным под лучами послеобеденного солнца, проникающего сквозь ветки деревьев. Надо сказать, что невеста была поразительно красива! Ее густые иссиня-черные волосы, скрученные в узел на макушке, открывали длинную и изящную шею. Тело ее было стройным и нежным; небольшие, но полные груди располагались высоко на ее торсе, а длинные ноги девушки имели маленькие и узкие ступни. Ее кожа была цвета меда, с золотистым оттенком, а белоснежные зубы и черные глаза подчеркивали прекрасный цвет лица.

С большим достоинством Телага легла на циновку лицом вниз. Три женщины, опустив предварительно руки в горшки с каким-то порошком, стали массажировать тело девушки и трудились над ним до тех пор, пока оно ни сделалось розовым. Во время этого массажа остальные женщины, став в круг, хлопали в ладоши и пели. Мать Телаги кусала губы, сдерживая слезы гордости и сочувствия своей единственной дочери, совершавшей первый шаг к замужеству.

— Порошок, которым они ее натирают, называется «лалар», сеньора, — объяснила Налу. — Он приготавливается из листьев темса и кетана.

Из чего бы ни был приготовлен этот «лалар», но, судя по всему, он был очень жесткий. Кожа Телаги теперь сделалась ярко-красной и выглядела воспаленной. Когда женщины перевернули невесту на спину, та кусала губы, стараясь сдержаться и не заплакать от боли. С кажущейся безжалостностью девушку продолжали натирать с головы до пят грубым порошком, пока не осталось ни дюйма необработанного тела. Затем ей помогли встать на ноги, посадили в большое корыто с водой, чтобы смыть серый порошок и ослабить жжение, и, вытерев насухо, отвели на циновку.

Женщины снова начали петь, а Налу стала объяснять Сирене:

— А сейчас они будут натирать ее еще одним порошком. Это уже немного легче, сеньора. Этот порошок очень тонкого помола и хорошо пахнет; он называется «бедак вида».

Дальше Налу объяснила, что снадобья готовятся по строгим рецептам и каждой яванской девушке делается такой массаж перед свадьбой.

А тем временем женщины усердно трудились, не пропуская ни дюйма кожи, натирая Телагу смесью экзотической мази и растопленного жира. Воздух наполнился пикантным запахом трав и листьев, перекликавшимся с ароматами пряностей и леса. Тело невесты стало розовым и свежим.

Через некоторое время девушку опять вымыли в чистой воде и положили на циновку.

— А теперь, сеньора, наступил тот момент, когда Телаге понадобится все ее мужество. Вы сами сейчас увидите. Если во время церемонии она издаст хоть один звук, то мать обязана будет побить ее. Крик был бы доказательством того, что невеста не девственница.

С большой торжественностью и серьезностью шесть женщин окружили лежащую навзничь Телагу, а ее мать стояла неподалеку, держа в руках длинную палку и сохраняя выражение строгости на лице. Пение внезапно прекратилось, и все застыли в ожидании.

Шесть женщин наклонились над невестой и, начиная с подмышек, принялись выщипывать все волосы на ее теле. Телага проявила мужество и не издала ни звука. Закончив удалять волосы на руках и ногах, вокруг девушки, щадя ее скромность, поставили круглую ширму. Только матери невесты было разрешено присутствовать на процедуре, завершающей удаление волос.

Когда, наконец, ширму убрали, Телага стояла на циновке с телом совершенно безволосым и с выражением триумфа на лице: она успешно прошла испытание. Мать невесты сияла от гордости.

Еще одна ванна, еще один массаж с успокаивающими маслами — и тело Телаги мягко и нежно засияло. Затем мать распустила длинные густые волосы своей дочери и мыла, полоскала их кокосовым молочком. Тем временем женщины положили в костер приятно пахнущее дерево, и воздух наполнился дивным ароматом. Ритуал наконец закончился, и невесту намазали экзотическими маслами.

Глаза Налу наполнились слезами.

— Как она прекрасна! Я помню, как меня готовили для моего мужа… — она задумчиво вздохнула.

Пение женщин возобновилось, но оно было уже не веселым и радостным, как прежде, а грустным. Несколько пожилых яванок — Налу сказала, что это тетки Телаги, — начали причитать и оплакивать утерянный цветок юности невесты. Они присутствовали на ритуальной подготовке девушки для будущего мужа, радовались, что ей предстоит провести восхитительную ночь любви, но оплакивали уход беззаботной юности. Скоро она испытает боль рождения ребенка, материнство, потерю молодости…

Наконец мать Телаги выступила вперед и надела на дочь прекрасный наряд с вышитыми по краям голубыми цветами. Невеста стояла высокомерно поглядывая вокруг, она была уверена в своей красоте. На голову ей надели венок из цветов, а щиколотки и запястья украсили небольшими цветочными гирляндами. Девушку подготовили для жениха: кожа ее сверкала, как блестящий атлас, и сама невеста была воплощением женственности и желанности.