В 1863 году Наполеон Третий предложил эрцгерцогу императорскую корону Мексики, страны, которую уже несколько десятилетий разрывали социальные конфликты и гражданские войны. В 1860 году в Мексике снова провозгласили республику, но правительство реформаторов во главе с либералом Бени́то Хуáресом оказалось не в состоянии погасить кредиты иностранных держав. В 1861 году, используя как повод желание вернуть себе свои деньги, Франция, Испания и Англия вторглись на территорию Мексики. После того как в апреле 1862 года два союзных государства вывели из страны свои войска, Наполеон Третий, мечтающий об империи вроде той, что была у его дяди, оставил свой воинский контингент в столице Мехико. План сделать эрцгерцога Максимилиана императором Мексики был частью более обширного плана Наполеона Третьего, направленного на то, чтобы упрочить его притязания в Латинской Америке и укрепить союз с Австрией в Европе.

Но с первых дней, когда войска Максимилиана в июне 1864 года вошли в столицу, стало ясно, что надежды на Мексиканскую империю неоправданно иллюзорны. Большинство мексиканцев не хотели, чтобы ими управлял иностранец. Встречать нового императора на улицы Мехико вышло совсем немного людей. У мексиканцев были все основания для недовольства. На каждом углу разоренной войной столицы голодные калеки и нищие просили подаяния. Никакая работа, заказанная новым имперским правительством, не оплачивалась. Долги росли с угрожающей скоростью.

Сначала Шарлотта загорелась открывающимися перед ней перспективами. «Эта страна – огромное дикое поле, которое следует распахать и возделать», – писала она своей двоюродной сестре, британской королеве Виктории. Но руки, сжимающие плуг, тряслись. Максимилиан оказался правителем не лучшим, чем мужем. Он утвердил несколько толковых законов, вот только политические решения, принимаемые молодым императором, колебались от излишне либеральных до излишне консервативных. К тому же Максимилиан часто прислушивался к никуда не годным советам. А тем временем Бенито Хуарес руководил мятежным правительством из города Чиуауа. Среди прочих легитимным его в 1865 году признало правительство США. Наполеон Третий, испытывая все нарастающее давление как на международной арене, так и внутри страны, начал шантажировать мексиканского императора тем, что выведет свои войска из Мексики и оставит его один на один с бунтовщиками.

Чем хуже становилась ситуация, тем более шатким казалось психическое здоровье Шарлотты. Сначала молодая императрица проявила интерес к своим обязанностям. Она совершила поездку по полуострову Юкатан, организовала благотворительные базары, но к началу 1866 года ее энтузиазм окончательно угас. Шарлотта возненавидела Мехико, считая этот город ужасно грязным, мерзким и опасным. У женщины начались страшные головные боли. Черная депрессия, в которую Шарлотта погрузилась после смерти отца, никогда ее больше не оставляла. Муж не хотел ее как женщину. Надежд родить ребенка почти не оставалось. Мексиканцы сплетничали о том, что их императрица бесплодна. В то же время ей донесли, что жена садовника беременна от ее мужа. Максимилиан умудрился заделать ей малыша во время своего отступления от Куэрнавака.

Шарлотте исполнилось двадцать шесть лет. Она начинает писать мужу все более бессвязные по своему содержанию письма. Видно, что женщина находится на грани нервного срыва. «Думаю, тебе стоит наградить (королеву) Викторию орденом. Она наградит тебя орденом Подвязки. В чистилище Господь смилостивится над нашими душами. Мне кажется, будет снег».

Но когда Наполеон Третий приказал прекратить оказывать императору Максимилиану военную и материальную помощь, а потом потребовал от последнего отречения от престола, Шарлотта очнулась и принялась защищать свой трон. В августе 1866 года она в одиночку отправилась в Европу, желая лично встретиться с французским императором.

Отрава и Папа Римский

Даже до отплытия в Европу психологическое здоровье императрицы вызывало опасения, а взваленный на плечи груз ответственности окончательно его подорвал. Как вспоминают очевидцы, Шарлотта выглядела худой и изможденной, совсем не похожей на молодую, серьезную эрцгерцогиню, какой покинула Европу всего три года назад.

Встреча с Наполеоном Третьим происходила за закрытыми дверями. Впоследствии Шарлотта обвинила хозяина в том, что тот пытался ее отравить. Вторая встреча прошла еще хуже. Императрице Евгении, жене Наполеона Третьего, пришлось притвориться, будто она падает в обморок, лишь бы остановить поток жалоб на несправедливости, чинимые в Мексике, и на невыполненные обещания, которые прежде давала Максимилиану Франция. Шарлотта окончательно сошла с ума. Кажется, не последнюю роль в ее безумии сыграла неспособность переубедить французского императора в целесообразности дальнейшей поддержки Максимилиана. Она решила, что двуличный Наполеон Третий – воплощение дьявола, пожелавшего погубить ее и ее мужа. Женщина была одержима идеей фикс: убийцы императора хотят отравить ее пищу и питье.

Путешествуя по Европе, Шарлотта всюду заявляла, что ее отец, мать и принц Альберт были отравлены. Даже сейчас, утверждала императрица, подлые отравители пытаются ее убить. По вечерам она питалась лишь апельсинами и орехами, предварительно внимательно изучив кожуру и скорлупу на предмет их цельности. Всюду ей виделись шпионы. Путешествуя по Италии, Шарлотта решила, что крестьянин в поле – убийца, подосланный Наполеоном. Шарманщик на улицах Больцáно был еще одним убийцей. Свита, которая последовала за императрицей из Мексики, стала объектом ее подозрения и недоверия. Периоды относительной ясности рассудка становились все короче и реже.

Когда казалось, что хуже Шарлотте стать уже не может, это все-таки произошло. Тридцатого сентября, находясь в Риме, императрица приказала приготовить карету – она собиралась отправиться к знаменитому фонтану Треви. Приехав туда, Шарлотта выпрыгнула из кареты, подбежала к фонтану и жадно, пригоршнями принялась пить воду, бормоча: «Она, по крайней мере, не отравлена. Я так хочу пить!» После этого императрица приказала вести ее в Ватикан, где она попросила аудиенции у Папы Пия Девятого. Раскрасневшись и дрожа всем телом, Шарлотта умоляла понтифика защитить ее от подосланных Наполеоном Третьим убийц. Увидев на столе чашку горячего шоколада, императрица окунула в нее пальцы и, облизав, завопила: «Я умираю от голода! Все, что они дают мне есть, отравлено!»

Шарлотта отказалась покинуть резиденцию понтифика и несколько часов рассказывала о тяжелой ситуации, сложившейся в Мексике. К полудню шторм, кажется, улегся. Во время обеда она вела себя почти нормально, если не считать того факта, что императрица ела из одной тарелки с фрейлиной. Во второй половине дня Шарлотту сумели уговорить вернуться в гостиницу. Оказалось, что ключи от ее комнаты пропали. (Их специально спрятали с намерением запереть императрицу на ночь.) Шарлотта впала в истерику и потребовала, чтобы ее отвезли обратно в безопасный Ватикан. В десять часов ночи она вернулась к Папе Римскому. Терпеливый понтифик приказал, чтобы императрице постелили в библиотеке. «Чего только со мной не случалось, – хмуро заметил Папа. – Теперь вот женщина сходит с ума в Ватикане». На следующее утро, после того как Шарлотта мирно выспалась под действием сильного снотворного, она отказалась пить и есть что-либо, если оно не было приготовлено для его святейшества.