В ночь на 17 июля 1918 года семью Николая Второго, трех слуг и их врача отвели в подвал дома, в котором их содержали. Там их расстреляли по приказу вождя коммунистической революции Владимира Ленина. Императрицу Александру пристрелили прежде, чем она успела перекреститься. Тех, кто выжил после нескольких залпов, закололи штыками или забили прикладами. Так быстро, жестоко и кроваво окончились триста четыре года правления дома Романовых.

Два детских трупа сожгли, остальные тела сбросили в штольню шахты. Об убийстве помалкивали. Большевики заявили, что казнили бывшего царя во время попытки к бегству, но ничего не говорили о смерти других членов его семьи. Наступивший после этого информационный вакуум способствовал распространению слухов о том, что некоторые из членов царской семьи спаслись. Через несколько месяцев после казни появилось множество самозванцев, заявляющих, что он или она – тот или иной спасшийся Романов. Самозванство большинства из этих претендентов не вызывало сомнений, но от некоторых просто так отмахнуться не удавалось.

В 1921 году судьбы Франчески Шанцковской и княжны Анастасии прочно переплелись.

Зовите меня Анна

В течение полутора лет, проведенных в больнице, газеты и журналы были единственным источником информации, из которого Франческа могла узнать, что же делается в мире. Однажды словоохотливая медсестра показала ей экземпляр газеты «Berliner Illustrirte Zeitung» за 23 октября 1921 года. В ней была напечатана фотография трех русских великих княжон. В статье муссировались слухи о том, что великая княжна Анастасия выжила после расправы. В частности, там говорилось: «На данный момент представляется невозможным точно установить, получила ли великая княжна во время резни незначительные раны, после которых выжила, или нет». Вскоре после этого Франческа заявила, что является спасшейся Анастасией.

Бросив, если так можно выразиться, в толпу бомбу, Франческа взяла с больных и персонала слово, что они будут хранить ее тайну, но появление «потерянной» великой княжны из династии Романовых долго в секрете не сохранишь. Вскоре одна из больных проболталась, и об этом узнали за стенами заведения. Тотчас же выстроилась длинная очередь желающих лицезреть выжившую русскую принцессу. Среди них были любопытствующие русские эмигранты, бывшие офицеры имперской армии, монархисты и лишившиеся всего своего имущества, не особо родовитые дворяне. Большинство не поверило рассказу девушки, но прошло полгода, и один барон вместе с женой, эмигранты из России, взяли Франческу под свою опеку. Им никогда не доводилось встречать настоящую великую княжну Анастасию, но эти люди поверили в то, что девушка говорит правду.

На то имелось достаточно оснований. Франческа была такого же роста, как и погибшая великая княжна. Серо-голубые глаза производили такое же завораживающее впечатление. Она даже страдала от того же заболевания ноги, что и Анастасия, – hallux valgus, вальгусной деформации первого пальца стопы. Когда полицейские вытаскивали девушку из воды канала, не ставшего ее могилой, репортеры обратили внимание на шрамы характерной, рваной формы на ее теле. Особенно бросался в глаза треугольный шрам на правой ноге. Такой след мог оставить штык, который был на вооружении у русской армии.

Вскоре появились и другие доказательства. Франческа отказывалась изъясняться по-русски, но прекрасно его понимала и, по свидетельству лечащего врача, говорила на нем во сне без акцента. Находясь в бреду под действием обезболивающего, она бормотала слова на хорошем английском, на языке, которым владела мать Анастасии. По-французски Франческа разговаривала с «идеальным» акцентом. (Великая княжна Анастасия, так же как и ее сестры, с раннего детства изучала французский язык.) К тому же Франческа смогла припомнить интимные подробности жизни царской семьи, в том числе прозвища, которыми Анастасию называли строгие придворные и гвардейские офицеры. Девушка выказала безупречное знание дворцового этикета. Ей удалось убедить графологов в том, что перед ними великая княжна. (Очевидно, Франческа тренировалась выводить подпись Анастасии по фотографии, найденной в книге.) «Мадемуазель Неизвестная» горько расплакалась, заслышав мрачный вальс, который когда-то играли княжне. Как эта молодая женщина могла все это знать, если на самом деле не была одной из Романовых?

В 1922 году Франческа, которая все еще жила у барона, казалось, не собиралась настаивать на признании своего благородного происхождения, но в то же время она ничем не давала понять, что не является великой княжной. Когда ее хозяева спросили, как им следует обращаться к ней, Франческа сказала, чтобы они пренебрегли этикетом и называли ее просто фрейлейн Анна. Это было мило по отношению к ним и удобно для нее, избавляя от необходимости постоянно вести себя как принцесса. Теперь у Франчески появилось время хорошенько обдумать, как проще всего будет стать Анастасией.

На первых порах ряд счастливых совпадений, таких как деформация ступни, сделали превращение Франчески в убитую великую княжну сравнительно простым, но с течением времени три фактора заставили молодую женщину настаивать на своей правоте: «провалы в памяти», растущий страх перед тем, что ее выведут на чистую воду (Франческа была лишенной опоры в жизни женщиной, которой нечего было терять, но благодаря этой авантюре она могла бы многое выиграть) и готовность некоторых людей верить ей.

Франческа заявила, что психическая травма, вызванная убийством ее семьи, избиение большевистскими солдатами и последовавший за ним побег привели к серьезным провалам в памяти. Женщина утверждала, что ее спас мужчина. В разное время она описывала его как солдата, которого она видела впервые, или молодого тюремщика, который выказывал ей знаки внимания в течение многих недель до ночи казни. А еще это был крестьянин, который ее изнасиловал, или опустившийся польский шляхтич, за которого великая княжна вышла замуж. Она от него забеременела, но потом у женщины случился выкидыш. Франческа также утверждала, что ее спаситель с помощью какого-то хитрого устройства изменил форму ее носа и рта. Этим она объясняла отличия, существующие во внешнем виде ее и Анастасии. Большинство приводимых ею подробностей были туманными, противоречивыми и не до конца сформулированными. Так, например, Франческа утверждала, что не умеет читать по-немецки, не знает цифр, не может сказать, который сейчас час, но при этом любила раскладывать пасьянсы. Все эти противоречивые заявления объяснялись сторонниками самозванки теми надругательствами, которые пришлось перенести Анастасии от рук революционеров.

Все больше и больше опасаясь разоблачения, Франческа запоем читала все, что могла, о семье Романовых. Когда же ее начинали расспрашивать, то крайне неохотно выдавала факты, касающиеся прошлого великой княжны. Такое поведение, впрочем, внушило к ней любовь со стороны тех, кто хотел верить в то, что Анастасия осталась жива, в частности, родственников Романовых. Представители русской аристократии испытывали ностальгию по славным денькам до революции, не оставившей камня на камне от привилегированного способа жизни, который они прежде вели. Другие надеялись, что, если императорская семья все же вернет себе власть, тем, кто сейчас помогает великой княжне Анастасии, воздастся сторицей. Все эти люди смотрели сквозь пальцы на странности в поведении княжны, равно как и на нарушения светского этикета, когда, например, она склонялась за обеденным столом и вытирала себе нос.