– Скажи, как попасть к Люциферу.

– Это скажу. Ты ко мне как попала? Захотела меня увидеть, представила – и получилось. Есть у тебя способность перемещаться в пространстве. Путница ты, хоть и слабенькая. Попроси Котигорошка еще раз про ту комнату рассказать, представь ее – и будешь там.

– А ты скажешь мне, где игла спрятана, и какая она?

– Этого не скажу, на то есть провидение. Сможете понять – получится у вас пророчество осуществить, а нет – так нет.

– Как Гигантеллу спасти хоть, подскажешь?

– Это подскажу: надо ей Люциферу часть своей горячей любви отдать.

– Так она же не хочет делиться.

– Это не делиться – это освободить свою Любовь для другого. Для кого освободить, это как получится. Сказала, что сказала, а там сами думайте.

– И последнее: что с миром станет? Погибнет или спасется?

– Это вопрос к Творцу. Я просто корова, забыла? Молоко даю, а советы – это так, для разнообразия жизни. А что с миром, увы, ответить не могу. Тут иногда и Творец не в силах помочь в том, что люди наворотили. Что, больше вопросов нет? – опять лизнула меня Коровка ласково.

– Да вроде бы нет, а если есть, так ты на них не ответишь, чувствую.

– Молодец, что лишнее не спрашиваешь. А для себя что хочешь?

Я, как и в прошлый раз, сказала сразу, не задумываясь:

– Хочу сама полюбить. Нет во мне любви, холодная я, ледяная. Свет, говорят, во мне есть, а любви нет. И Свет этот непонятно зачем.

– Коровы, к сожалению, любовь не раздают. Прерогатива Творца это, однако.

– А как же я тебя в прошлый раз попросила, чтобы в меня влюбился парень красивый, умный, и это получилось? Он влюбился, а я в него – нет, хотя не против.

– А ты на себя в зеркало смотрела? Ты красавица писаная и свет в тебе есть. Как в тебя не влюбиться?

– А зачем во мне этот Свет, для чего он пригодится, и какой он?

– Свет у тебя истинный, а не ущербный, как Свет в Подземье. Пригодится. Больше ничего не скажу. Отправляйся назад в Подземье, время коротко.

Я и отправилась. Альс, увидев меня, обрадовался несказанно. Обнял, закружил.

– Ты вернулась! А ведь могла остаться, спастись!

Потом опустил руки, загрустил.

– Чему радуюсь? Хорошо тебя увидеть, но ты ведь в опасности.

– Сказала же, что не брошу сестру и Котю, и тебя тоже не брошу. Мало я от Коровки узнала. К Люциферу я, пожалуй, попасть смогу, но все остальное как тайной было, так и осталось. Поняла, что могу перемещаться по вашему миру свободно. Сейчас к ребятам отправлюсь, а потом к Люциферу, наверное. Страшно, конечно, но что поделаешь.

– Я тебя одну к нему не пущу, – прижал меня к себе крепко-крепко. – Возьми меня с собой. Может, на что сгожусь.

– Да я и сама-то не знаю, как перемещаюсь, а тут с кем-то.

– Давай попробуем. Сначала вдвоем к ребятам отправимся, а там видно будет.

– Пойми, ты в пророчестве не упоминаешься. Это мы втроем там записаны, как бы хуже не стало от твоего присутствия.

– Пусть не упоминаюсь, но тебя одну не пущу.

– Упрямый ты, однако. Ладно, давай пробовать перемещаться. Я за Стеллу волнуюсь.

Попробовали – и правда, получилось.

Мне следовало подготовиться к тому, что увижу. Стелла стала очень плоха, просто очень. Глаза ввалились, лихорадило, речь напоминала бред. Котя просто с ума сошёл. Мы с Альсом остолбенели, не зная, что делать.

– Нужно срочно перемещаться к Люциферу, – предложил учитель. – Срочно! Все может плохо кончиться и без вмешательства хранителей. Пробуй поднять всех нас. Как хочешь, но пробуй.

Я приступила к сестре.

– Стелла, слушай внимательно. Я была у Рыжей Коровки, и она сказала, что и тебя, и Котигорошка можно спасти, если поделишься своей Любовью с Люцифером. Она утверждает, что это не «поделиться», а «освободить любовь для другого». Разница есть. Чувствуешь? Ты поняла?

Стелла кивнула. Значит согласилась. Уже победа. Может, и не погибнет она.

Я попыталась переместиться, но ничего не получилось.

И тут раздался невероятный грохот. Кто-то настойчиво барабанил в дверь. Мы поняли, что наше исчезновение с Альсом из дома верховного хранителя заметили. Котигорошек схватил булаву и собрался защищаться. Ох, грядет кровавая битва!

И тут у меня получилось – наверное, от страха – и мы все оказались на восьмом уровне.

От шума ввалившихся четырех тел Люцифер проснулся и уставился на нас бездонными синими глазами.

– Здрасте, – брякнула я от неожиданности.

Все остальные молчали и не совсем понимали, где находятся. Стелла всё ещё находилась в состоянии предобморока. Котя не выпускал булаву из одной руки, а другой держал девушку.

– Неужели, пророчество осуществится? – прозвучал хрипловатый от долгого безмолвия голос ангела. Но прекрасное лицо не выражало эмоций.

– Всё в наличии: и две принцессы, и Любовь, и истинный Свет. А я спать хочу и не испытываю особой радости, - лениво зевнул.

Я возьми и скажи:

– Да это вы просто переспали. Это известно, когда слишком долго спишь, всегда просыпаться тяжело. Но вам придется очнуться и пободрствовать маленько. Не зря мы тут оказались, нам деваться некуда. Нас ищут, Стелла может умереть, Котигорошек за нее кого угодно прибьёт, а я вообще не знаю, зачем тут присутствую.

Неожиданно падший ангел улыбнулся, незлобно так, и обратился к Гигантелле:

– Ну что, Стелла, поделишься со мной Любовью? Может, и правда, меня Творец простил, и время пришло? Боюсь и поверить… Надежда и страх, они у меня в сердце рядом обитают. Так что, Стелла?

Девушка вдруг встала на ноги, протянула к ангелу ладошку и подула на нее.

– Держи, - прошептала.

Вихрь пронесся по комнате, сметая паутину и пыль. Вспыхнуло пламя и понеслось к груди Люцифера. Он ойкнул и упал на шкуры, на которых спал. Стелла тоже упала и перестала дышать. Котигорошек кинулся к принцессе, склонился к ее телу, а потом невидящими глазами посмотрел вокруг.

– Нет! – разнёсся громоподобный вопль. – Нет!.. Ради чего она умерла? Пусть этот мир рухнет, он достоин этого! Тьма с ним, раз она умерла!..

Котигорошек поднял булаву, размахнулся и со всей богатырской силой ударил по тому, что находилось рядом, то есть, по основанию мира, и попал по его окончанию. Послышался треск, все закачалось. Люцифер открыл глаза и произнес:

– Ты все-таки сломал кончик иглы. Как интересно, – и отключился окончательно.

Треск оболочки мира становился все явственнее. Котигорошек упал, обхватив тело Стеллы. Альс обнимал меня, и мы не знали, что делать. А делать надо было что-то.