Первое, что он спросил у служащего аэропорта, встречавшего его, было:

– Нашли?

– Нет пока, – покачал тот головой. – Но квадрат поиска сузился, к утру точно найдут.

– Найдут, – согласился Ярославцев, сказав это скорее самому себе.

Закинул на плечо рюкзак и потрусил через летное поле к небольшому зданию аэропорта – искать того, на кого его вывел Артем.

– Ты охренел, что ли? – возмутился полковник, сразу переходя на «ты». – Есть устав и определенный регламент действий, и гражданские лица категорически ни в каком виде не допускаются к работе спасателей. – И признался со всей прямотой: – Если бы не Артем Глебович, я не то что разговаривать с тобой не стал, я б тебя дальше Красноярского аэродрома не пустил, а то и погнал бы обратно. Прилетел, ладно, что уж сделаешь, уважим: сиди, жди результатов спасательной операции. Будешь допущен в центр поступления всей информации. Сюда же и пострадавших доставят. Сиди. Жди. На этом все.

– Ты погоди, Андрей Иванович, – проигнорировал все его возмущения Ярославцев. – Тебе Артем Глебович наверняка доложил, что я не новичок в таежном деле: десять сезонов геологоразведки, в том числе в качестве начальника партии. Кроме того, целый год жил в тайге, я обузой и помехой не буду, а как раз наоборот.

– Тем более, – не сдавался и шумел полковник. – Раз был руководителем, то хорошо знаешь, что дурак с инициативой хуже врага. И как может навредить дилетант. На точке будут работать специалисты высшей категории, которые отлично знают свое дело, и мешать им – только вредить, в том числе и спасению твоей жены.

– Согласен полностью, – развел руками Ярославцев, будто сдаваясь перед аргументами полковника, и тут же настойчиво добавил: – Только смотри, ситуация такая: сейчас ночь, поиски вы прекратили и продолжите с рассветом. А что у нас на рассвете? Правильно: резкое ухудшение погоды, надвигается снегопад с сильными порывами ветра в районе аварии, с усилением ко второй половине дня, и полный запрет на полеты. При таком прогнозе что вы при самом идеальном раскладе успеете сделать? Найти и поднять на борт тяжелораненых. Сколько их там будет? А вот сколько успеете, столько и поднимите. А сколько людей останется? Быстрого улучшения погодных условий метеорологи не обещают, и получается, что у вас останутся там на неопределенный срок легко раненные – это в лучшем случае, если всех тяжелых вывезти успеете. И что дальше? Десантируете вы к ним специалистов в помощь, скинете груз, и будут они все сидеть и ждать подходящей погоды. Вот и меня со своими ребятами сбросьте. Лишним не буду, а уж как выжить в тайге в любых условиях и не заболеть – получше твоих специалистов знаю.

– Все ты правильно говоришь, Василий Степанович, – тяжело вздохнул полковник. – Только ты рассматриваешь самый хороший расклад – если люди живы. – И спросил жестко: – Ты вообще нормальный человек? Куда ты рвешься? Ты понимаешь, что ты там увидишь?

– Понимаю, – также жестко ответил Василий и объяснил: – Она жива. И я ей там нужен.

С самого начала полета Ася была ужасно недовольна его организацией и этими местными князьками, быстренько переигравшими все планы. Они внесли новые договоренности, которые устраивали их и были наиболее выгодны только им. Ну, а как же! Премьер премьером, но он уже улетел в Москву, а мы, местные, остались, и у нас тут своя поляна, свои интересы и правила.

Причем, что характерно, те из бизнесменов, кто реально, что называется, что-то делает: производит, меняет жизнь региона – они в большинстве своем остались на съезде решать реальные насущные вопросы, а те, что от власти, чиновники всякого ранга да продажники, что сидят на перекупках и транзитах, этим лишь бы порисоваться.

А то! Прилюдная благотворительность на местах, так сказать, забота о простых оленеводах и их семьях, улучшение их нелегкого труда – это мы завсегда, мы тут первые появимся на экране. Еще бы: федеральный канал и сама Ася Волховская будет брать у них интервью и демонстрировать стране их гражданскую сознательность и чиновничье рвение к улучшению жизни простого народа.

Достала вся эта мутота ее за много лет! Вот по горло!

Одно и то же, одно и то же! Кто-то дело делает, а кто-то за их счет грамотно пиарится.

Первоначально заявленный состав представителей бизнеса и власти (с некоторыми из них Асе уже приходилось встречаться), по большей части люди интересные, современные, реальная опора бизнеса страны, в последний момент был изменен: кое-кого убрали, кое-кого добавили.

И те, кого добавили, вызывали у Аси глухое раздражение и тяжелое недовольство. В результате вмешательства этих самых местных вершителей в делегацию вошло двадцать человек, включая их съемочную группу – ее, Игоря, разумеется, режиссера Юлечку и техника-оператора Олега.

Из представителей местной элиты собрались три вполне адекватных бизнесмена из числа истинных промышленников и тех самых настоящих инвесторов.

Трое крутых чиновников из областной администрации, при них двое мужчин, по повадкам больше похожих на охранников, и трое личных помощников: одна миловидная девушка и двое парней.

Молодой, интересный, очень толковый и весьма креативный руководитель района Александр Олегович Борисов был почему-то без помощников и сопровождающих. Трое представителей так называемых независимых инвесторов, неясных личностей с большими понтами, и один руководитель объединения оленеводов. Очень правильный и конкретный мужик Виталий Талдынов.

В общем и целом, прикидывая, с кем получится интересная и на самом деле содержательная беседа, Ася мрачнела. Получалось, что только с двумя – Талдыновым и Борисовым. Еще три бизнесмена были совершенно деловыми людьми, занятыми реальными решениями проблем, без пафоса и рисовки, разглагольствовать не особо привыкли. А все остальные поболтать были горазды, да толку от них…

Вот и думай, как строить работу. Сплошная головная боль!

Что и подтвердилось со всей очевидностью, когда они добрались до первого стойбища.

Ася с Игорем, обменявшись мнениями, решили, что и как будут снимать, но тут влезли областные красавцы в чинах, настаивая на своем варианте, пока Ася, не сдержавшись, не высказалась достаточно жестко:

– Значит так, господа, – оборвала она их начальственный тон. – Если хотите предстать на федеральном канале в выгодном свете, вы мне тут не будете рассказывать, как вас снимать и что делать, и вмешиваться в мою работу тоже. Рулите своими делами, а мне дайте делать мое дело. Иначе вы же сами себе все в кадре и испортите.

Но ругаться с этим контингентом не стоило, иначе вони не оберешься, это она по своему опыту хорошо знала, уже приходилось сталкиваться с такими местными, и не раз. Поэтому сняла, ублажила чиновничью гордыню, а дома, в Москве, посмотрим, что оставить в кадре, а что на помойку отправить, пусть потешатся – вон как языками чешут, расписывая свой тяжелый труд в кресле на благо народа.

И ведь что ее всегда поражало – сидят среди тех же чиновников совершенно адекватные люди, и вкалывают всерьез, и на самом деле без шумихи и помпы делают много конкретных дел, и решают проблемы и меняют жизнь, улучшают, а с выступлениями лезут совсем другие, вот эти…