- Да, господа, мы провели с вами прекрасную операцию. Без участия милиции мы разоружили опаснейшую банду!.. Я эту рыжую и Вацуру еще в поселке приметил и тихонько пошел по их следам. Они на гору - и я на гору, они в лес - и я в лес. Когда увидел, что они с вашими, Ирина Юрьевна, сотрудниками сделали, тогда понял, что это будет не бой, а кровавая битва. Одного из каменного склепа откопал, другого из петли вынул… Нет, это я вовсе не для того, чтобы получить от вас какую-то материальную благодарность, просто мне хочется…

- Ваша жена, Анатоль, убила человека, - спокойным голосом перебила его Ирина.

- Как? - не расслышал Анатоль, по-прежнему сохраняя на лице улыбку. - Что вы сказали?

- Она застрелила Пирогова, нашего одноклассника.

- В каком смысле застрелила? - очень тяжело постигал смысл слов Анатоль.

- В прямом. Нажала на курок пистолета и убила.

Анатоль смотрел на Ирину искоса, с веселым недоверием, и дергал головой, как делает петух, глядя на курицу.

- Что-то я ничего не понимаю. Как это - Люда взяла и убила человека?

- Да вы у нее лучше спросите, - посоветовала Ирина и повернулась к Джону: - Там у ворот снегоход стоит?

- Стоит, Ирина Юрьевна. Правда, его кто-то набок перевернул.

- Надо проверить движок и завести. А этих двух, - она кивнула на Кирилла и Веру, - связать и стащить вниз на буксире. Если упадут - потащить волоком.

- Будет сделано! - ответил Джон и застегнул «молнию» на куртке.

Анатоль приблизился к Люде.

- Я ничего не понял, Людмила. Я требую от тебя вразумительных объяснений!

- Я застрелила Пирогова, - едва слышно ответила Люда. - Это правда.

- Ты? Но как ты могла? Ты отдавала отчет своим поступкам? Ты знала, что это уголовно наказуемое действо?

Люда кивнула.

- Ужас! - произнес Анатоль и начал нервно ходить по комнате. - А что я теперь скажу нашему сыну? Как я объясню нашей крошке, что его мать - мерзавка?

Ирина, глядя на Анатоля, покачала головой и незаметно плюнула под ноги. Затем она как-то странно взглянула на Люду. Казалось, в глазах Ирины появилось сострадание.

В это время из прихожей донеслись звуки борьбы и сдавленные крики. Распахнулась дверь, и в гостиную влетело увесистое сосновое полено. Следом за ним, едва держась на ногах, ввалился Белкин. Он тотчас споткнулся и растянулся на полу. Последним, с победным выражением на лице, зашел Джон.

- Вот же суслик! - качая головой, произнес Джон и пнул ногой лежащего на полу Белкина. - Караулил меня за дверью, хотел поленом огреть.

Он еще раз ударил Белкина ногой в живот. Отстранив Джона, Глобус подскочил к Белкину, схватил его за грудки, прижал к стене и принялся наотмашь бить по лицу. Удар кулаком, удар рукояткой пистолета, удар кулаком, удар рукояткой. Белкин неумело защищался, пытался уворачиваться, но удары достигали цели, и во все стороны летели брызги крови.

- Достаточно, - сказала Ирина, когда лицо Белкина было залито кровью, а под глазами стремительно набухали сизые мешки гематомы. - Пусть валяется здесь, а то его снова на подвиги потянет…

Анатоль отошел к окну и задумался о безрадостных перспективах мужа преступницы. Люда незаметно села на диван, затем легла, поджав колени к животу, как любят спать дети, и накрылась одеялом с головой.

- Помогите, пожалуйста, провести задержанных к снегоходу, - попросила Ирина, кивнув на Кирилла и Веру.

- Да-да, естественно! - оживился Анатолий и поторопился вслед за Джоном и Глобусом.

Дверь захлопнулась. В комнате остались Ирина, Люда и Белкин. Ирина поднялась с кресла, подошла к окну и посмотрела, как по тропе, гуськом, идет странная компания людей, которые еще совсем недавно не знали друг друга. Теперь все они варились в одной кастрюле, а Ирина, вдоволь помешав ложкой и добавив специй, накрыла их крышкой.

Двумя пальцами она взяла с подоконника нескончаемую Федькину бутылку, всегда наполненную наполовину, поднесла к нему, сидящему в углу, и встряхнула над его головой.

- Режим нарушать нельзя! - с заботой палача произнесла она и рассмеялась.

- Да пошла ты! - огрызнулся Белкин и опустил голову на колени.

Ирина поставила бутылку рядом и приблизилась к дивану. Минуту она стояла над Людой, прислушиваясь к сдавленным рыданиям, затем потянула за кончик одеяла, открывая мокрое от слез лицо Люды.

- Это, милая моя, тебе отливаются мои слезы. Есть на свете высшая справедливость, запомни это.

МОХНАТЫЙ СПАСИТЕЛЬ

«Они пьяные, - думал Кирилл, идя по тропе следом за Верой. - Сейчас привяжут нас к снегоходу и помчатся по лесу на всей скорости. Как только какой-нибудь ствол или бревно окажется на нашем пути, нас разорвет на части».

Ситуация казалась безвыходной. Он проклинал себя за то, что расслабился в теплом доме, потерял бдительность и оставил в прихожей ружье. А куда он дел пистолет, который ему дала Вера? И какого черта он вообще его забрал у нее?

Он брел по тропе и не мог поверить, что проиграл по всем статьям, что добровольно идет на эшафот и даже не пытается как-либо переломить ситуацию. Но что он может сделать со связанными руками, следуя под конвоем трех вооруженных мужиков? Но особенно его отравляла мысль, что Вера, которой он уже начал верить и сострадать, солгала ему. «Благородство» ее брата оказалось пустым звуком. Можно было понять и простить Кургу за то, что он требовал деньги у воровки Ирины. Но как он мог шантажировать мужа Люды? При чем здесь этот человек?

Вера оглядывалась, она искала у Кирилла защиты, она была уверена, что он, сильный и храбрый, уже что-то придумал, что три мужика с пистолетами сейчас будут болтаться где-нибудь на частоколе или на соснах в нелепых и смешных позах. Но Кирилл не видел в ее лице ничего, кроме лжи, и тягостное чувство обреченности, безвольная покорность навалились на него.

Они приближались к воротам. Уже можно было разглядеть накрытое брезентом тело Земцова. Был человек, строил какие-то планы, делал карьеру, и все вдруг оборвалось на мероприятии, казалось бы, приятном и веселом. Его убийца разгуливает по поселку и крутит шашни с местными продавщицами, а заказчица убийства провернула дьявольски хитрую аферу и вышла сухой из воды. И вот теперь ведут Кирилла, как козла на бойню, за то, что пожалел первую попавшуюся смазливую девчонку и сделал для нее доброе дело. Нельзя верить, нельзя жалеть. Наступила эпоха циников и скептиков, аминь!

Не успел Кирилл прогнать через сознание эту молитву самолинчевания, как вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее. В ту секунду, когда Вера приблизилась к воротам и уже готова была взяться за скобу, чтобы потянуть створку на себя, вторая створка со страшным скрежетом поехала на нее, словно ворота начал таранить бульдозер. Она едва успела отскочить в сторону - тяжелая, обитая металлом конструкция пошла по кругу, срезая пласт снега, а на ее месте стремительно выросло нечто огромное, горячее, мохнатое. Еще не сообразив, что все это значит, Кирилл услышал за собой истошный вопль кого-то из конвоиров: