– На этот раз воображение Роберта здесь ни при чем, – вмешалась Беатрис. – Я была с ним, когда это произошло.

– В таком случае, полагаю, если вас не будет рядом, с мальчиком больше ничего не случится. Я освобождаю вас от обязанностей гувернантки, мисс Синклер. Ваша способность навлекать несчастья на себя и других вряд ли сослужит Роберту хорошую службу.

– Так вы меня увольняете? Вот как вы пытаетесь защитить Роберта?

– Да, мисс Синклер. Я пытаюсь защитить Роберта, избавив его от вашей опеки. Моему племяннику следует вернуться в Крэннок-Касл. – Он повернулся к мальчику. – Роберт, мы уезжаем немедленно. Тебе не место в Эдинбурге.

– Я не поеду.

Роберт встал и угрюмо посмотрел на дядю. Беатрис с удивлением заметила, что мальчик не дрожит, как это обычно бывало при столкновении с Камероном.

– Разумеется, ты поедешь, дитя мое.

– А я не разделяю вашей уверенности, отец. – Девлен шагнул к Роберту, встал позади мальчика и положил руки ему на плечи. – Роберт никуда не поедет. Я уже связался со своим адвокатом и собираюсь оспорить ваше опекунство.

Камерон изменился в лице. Благодушный насмешливый мужчина с безукоризненными манерами вдруг куда-то исчез. Беатрис увидела перед собой охваченного яростью калеку. Лицо его побагровело, руки с такой силой вцепились в подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели.

– Роберт останется здесь, со мной, до решения суда, отец, – заявил Девлен. – И советую вам вернуться в Крэннок.

– В мое отсутствие можете притворяться, что вы и есть герцог Брикин, – добавил Роберт.

Выражение глаз дяди не сулило племяннику ничего хорошего. Камерон сделал знак Гастону. Тот подскочил к креслу хозяина и проворно покатил его прочь из комнаты. Когда они скрылись за дверью, Беатрис повернулась к Девлену.

Роберт угрюмо окинул взглядом дверной проем.

– Он желает моей смерти.

Беатрис не нашлась что ответить. К ее ужасу, голос Роберта звучал совершенно бесстрастно – словно чудовищное злодеяние, в котором он обвинял дядю, было делом обыденным.

– Мне можно остаться, правда, Девлен?

– Да, Роберт, – торжественно заверил мальчика кузен. – Беатрис едва не заплакала, увидев искаженное мукой лицо Роберта. Его глаза потемнели от горечи, разочарования и боли. Таким же было лицо Беатрис после смерти родителей. – Пойдите-ка и спросите кухарку, готов ли обед, – попросил Девлен.

Роберт кивнул и вышел из комнаты.

– Мой отец всегда был разочарован жизнью. – Девлен пожал плечами. – Помню, как он пришел в ярость, когдаего брат унаследовал титул. Он часто говорил мне, что дядя скорее предпочел бы стать ученым, нежели главой семьи.

– Камерон хотел бы занять его место.

– Ему судьбой было назначено стать герцогом. Хотя бы в мечтах.

– Неужели он мог причинить зло Роберту?

Девлен не ответил. Он подошел к камину, поднял кочергу и принялся перемешивать угли. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он повернулся к Беатрис.

– Я уже несколько недель задаю себе тот же вопрос. С тех самых пор как узнал о странной предрасположенности Роберта к несчастным случаям.

– Но кто может стоять за покушениями, если не твой отец?

– А как насчет Гастона? – Это предположение так обескуражило Беатрис, что Девлен, глядя на нее, не смог сдержать улыбку. – Гастон – преданный слуга. Он, если можно так сказать, ноги моего отца. Весьма вероятно, что покушения – его рук дело.

– Когда в Роберта стреляли, я пришла к Гастону, – пробормотала Беатрис.

Она вспомнила, что нашла его в кухне, недалеко от двора. Гастон вполне мог видеть, как юный герцог и гувернантка поднимаются на холм.

– Проще всего начать себя обвинять, оглядываясьна прошлое. Я и сам часто этим грешу. Почему я с самого начала не забрал Роберта из Крэннок-Касла?

– Если бы ты его забрал, мы никогда бы не встретились.

– А я уверен, что мы все равно встретились бы. Возможно, при других обстоятельствах.

– Значит, это судьба?

– Ты говоришь так, будто сама в это не веришь, – улыбнулся Девлен.

Беатрис покачала головой.

– А разве ты веришь в судьбу?

– Разумеется, верю.

– А ведь судьба вполне могла бы сложиться так, что и ты когда-нибудь стал бы герцогом.

– Я вполне доволен своим нынешним положением и легко обхожусь без титула.

Беатрис склонила голову набок, разглядывая собеседника. Их взгляды встретились, и уголок рта Девлена насмешливо дернулся вверх.

– Ты разочарована?

– Господи, как это тебе пришло в голову? – с искренним недоумением спросила Беатрис и рассмеялась. – Ты богат. Живешь в роскоши. Ты красив как принц. Зачем тебе еще и титул? Это было бы уже чересчур.

– Я заработал себе состояние, потому что не хотел ни от кого зависеть. А внешность человек не выбирает.

– Сейчас ты доказал, что я права. Но ты заносчив, как настоящий герцог.

– Я все задаю себе вопрос: откуда ты так хорошо меня знаешь? – улыбнулся Девлен.

– Не так уж и хорошо. Я всего лишь гувернантка, а теперь даже и этим не могу похвастать.

– Ты мой добрый ангел.

Беатрис с улыбкой погладила лацкан сюртука Девлена и прижала ладонь к его груди.

– А ты мой восхитительный дьявол.

– Ты меня пугаешь, – смущенно признался Девлен. Его взгляд внезапно стал серьезным, лицо приняло растерянное выражение, как у человека, вынужденного говорить правду.

Беатрис нежно коснулась ладонью его щеки. Девлен тоже пугал ее. Вернее, пугало чувство, которое она начинала к нему испытывать.

– Девлен…

Он наклонился и поцеловал ее. Это был мягкий и ласковый поцелуй, лишенный страсти.

– У меня есть кое-какие дела. Меня ждет работа.

– Да.

– Мы еще не обедали.

– Нет. – Беатрис качнула головой.

– Стоит мне тебя поцеловать, и я уже не могу остановиться.

– Мне очень жаль, – улыбнулась она.

– Уверен, ты нарочно это делаешь.

– Не совсем.

– Я думал, что когда-нибудь ты изменишь мою жизнь.

– Правда? И как, изменила?

– Больше, чем ты можешь себе представить.

– Возможно, мне лучше было бы уехать.

– Может, и так. Но с тобой, Беатрис, я иногда вел себя безрассудно.

– Я тоже, Девлен.