Выгодные чисто финансовые условия этих кредитов сопровождаются стандартным набором требований относительно экономической политики, практически одинаковым для всех «принимающих» стран, будь то Бразилия, Гана, Филиппины и т. д. Тот же набор условий предъявляется и России и другим постсоциалистическим странам как программа рыночных реформ. Этот набор включает естественно, прежде всего, требование свободной конвертации национальной валюты и либерализации экспорта и импорта. Кроме того, требуется либерализовать внутренние цены и приватизировать государственную собственность. Иными словами, требуется сократить участие государства в экономике (что естественно ведет к его общему ослаблению).

Дж. Стиглиц, который был главным экономистом Всемирного банка в 1997–1998 гг., т. е. в период финансового кризиса, свидетельствовал [35]: либерализация финансовых рынков в этих странах в начале 90-х годов, инициировавшая процессы, приведшие впоследствии к кризисам 1997 г., была осуществлена не в силу того, что эти страны нуждались в иностранных инвестициях (доля накоплений в ВВП составляла там 30 % и более), а в результате международного давления (в том числе со стороны Казначейства США).

Анализ результатов этой политики международных финансовых организаций за 15 лет с 1980 по 1995 г. показывает, что страны, активно использовавшие их кредиты ради обеспечения экономического роста, не имели преимуществ перед теми, которые полагались в основном на внутренние ресурсы (например, Китай). Даже в тех случаях, когда зарубежные займы поначалу стимулировали некоторые положительные сдвиги в экономике, затем увеличение бремени обслуживания долга приводило к существенному уменьшению инвестиций и текущего потребления, к замедлению развития и консервации бедности и нищеты в странах-должниках. Задолженность не сокращалась, а увеличивалась. Она превратилась в новую форму зависимости Периферии от Центра. Отношение внешнего долга к ВВП практически всюду повысилось.

По опыту России мы знаем, что либерализация внутренней и внешнеэкономической деятельности, ослабление государственного контроля приводят к увеличению утечки капиталов из страны, которая перекрывает приток кредитов и иностранных капиталов. Такая ситуация характерна и для других стран-должников. В качестве примера приведем данные по Латинской Америке за 80-е годы. Согласно оценкам, приведенным в [32, с. 12], в период 1981–1990 гг. суммарный внешний долг стран Латинской Америки вырос с 242,5 млрд. долл. в 1980 г. до 426,6 млрд. долл. в 1990 г., т. е. на 76 %. За этот период было выплачено 320, 8 млрд. долл. в качестве обслуживания долга. Сверх этого происходила утечка капитала (большей частью незаконная через контрабандный вывоз денег, переводы их в швейцарские банки и т. п.), которая составила в сумме 157,6 млрд. долл. Итого, из региона ушло 478,4 млрд. долл., или 11,6 % от суммарного ВВП по региону за этот период. Важно заметить, что при этом реальная заработная плата и объем инвестиций за десятилетие снизились вдвое.

Тенденция нарастания долговой нагрузки продолжалась и в 90-е годы. К 1995 г. суммарный долг стран Латинской Америки составил 608 млрд. долларов. Как уже отмечалось, в большинстве стран за период 1980–1995 гг. увеличилось процентное отношение долга к ВВП. В Мексике это отношение возросло с 30,5 % в 1980 г. до 70 % в 1995 г., в Венесуэле – с 42 до 49 %, в Перу – с 47 до 54 %, в Колумбии – с 21 до 28 %. Внешний долг всех стран третьего мира в 1981 г. равнялся 0,5 трлн. долл., а в 2001 г. – уже 2,1 трлн. Общим правилом для стран-должников является быстрое увеличение дифференциации доходов населения. Даже там, где происходил рост среднего дохода, уровень жизни низкодоходных семей понижался [30, с. 13–14].

Поскольку страны-должники не могут расплатиться за кредиты, им рекомендуется сокращать социальные расходы, государственные субсидии и льготы производству и населению, а также снижать курс национальной валюты. Это ведет к снижению внутреннего спроса, падению производства, безработице, обострению социальной напряженности. Несмотря на многочисленные указания на эти негативные результаты либеральных «реформ» по рекомендациям МВФ и критику в его адрес, даже в 1998 г. в качестве ответа на кризисные последствия финансовых обвалов в странах Юго-восточной и Восточной Азии МВФ продолжал настаивать на необходимости еще большей финансовой либерализации.

В [30, с. 17] приводится цитата из работы индийского экономиста, где он очень удачно сравнивает рецепты МВФ со стандартным набором лекарств средневековых докторов от всех болезней – поставить клистир и пустить кровь. «И чем хуже чувствует себя пациент, тем больше крови из него выпускают». Как уже отмечалось, снижение курса национальной валюты порождает диспаритет цен, усиливает дифференциацию доходов. Результатом становится дальнейшее возрастание финансовых трудностей и усиление кредитной зависимости от богатых стран.

В тех случаях, когда национальная элита недостаточно расторопно «адаптируется» к сложившейся в мире финансовой системе, стране напоминают о предписанных правилах экономического поведения с помощью финансовых кризисов. Одним из таких правил является достаточно низкий курс национальной валюты (точнее, его отношение к ППС). В большом количестве исследований, где анализируются признаки, предвещающие денежно-финансовые кризисы, повышенный уровень обменного курса национальной валюты обычно указывается как один из наиболее надежных индикаторов (см., напр. [33]). В результате кризиса обычно происходит девальвация, снижение курса национальной валюты.

Механизм самого кризиса в периферийных странах также имеет стандартный вид (см. [30], [34]). Сначала – приток краткосрочных инвестиций, в основном, спекулятивного характера, разогревание фондового рынка «принимающей страны», причем – с рекомендации международных финансовых центров (например, приток портфельных инвестиций в страны Юго-восточной Азии в 1995–1996 гг. по рекомендации Международной финансовой корпорации, ответвления Мирового Банка). Затем – быстрый отток «дешевых» долларов из страны, обвал финансового рынка и формирование «пакета помощи», но уже значительно более дорогих долларов (не 5–6 %, а порядка 30 % годовых). Так было в Мексике в 1995 г., Юго-восточной Азии в 1997 г., в России и Бразилии в 1998 г.

Таким образом, система контроля Центра над странами Периферии обеспечивается ослаблением национальных государств, ростом их долговой зависимости. Целями этого контроля является экономическая экспансия развитых стран 1) в форме завоевания рынков периферийных стран и создание у них заинтересованности в экспорте ресурсов и 2) в форме получения прав собственности на национальные компании и банки. Еще в 1989 г. американским сенатором Брейди была выдвинута идея о расплате за долги акциями национальных компаний и уже есть опыт ее реализации (в частности, приобретение западными компаниями крупных пакетов акций южнокорейских «чеболей»). С 1970 по 1999 гг. доля западного капитала в общем объеме корпоративной собственности стран Периферии увеличилась почти в 200 раз. Для этих целей важнейшим условием является низкий курс валют периферийных стран и рост их задолженности.

Параллельно с процессами укрепления новых форм зависимости стран периферии от Центра, постепенно вызревали условия, толкавшие эти страны к формированию самостоятельных региональных полюсов (см. ниже).