Отвернувшись, Элейн подошла к двери глотнуть свежего морозного воздуха и прийти в себя. Ним с мастифом старались проскользнуть мимо нее.

– Маттео, возьми собак. – Она сделала усилие, чтобы голос не дрожал.

Мальчик поспешил выполнить приказ, таща их во двор на снег. Когда Элейн оглянулась, люди Филиппа уже окружили Франко и связывали ему руки. Он не сопротивлялся, но его лицо было ужасно, когда он смотрел единственным глазом на Аллегрето.

В одежде Зафера и белом тюрбане Аллегрето выглядел чужестранцем. Окровавленным чужестранцем. Порождением ада, как и его враг.

Но он был жив. Зафер был жив. Маргарет была в безопасности.

Тем не менее облегчения Элейн не чувствовала. Она кипела от ярости.

– Что ты собираешься с ним делать? – спросил Филипп.

Она знала, что бандит обращается к Аллегрето, но ответила сама.

– Задержите его, – холодно произнесла Элейн. – И Навону тоже. Оба арестованы по моему приказу. Я – единственная живая наследница Лигурио. Я – Монтеверде. И я не позволю им все разрушить. Заберите обоих.

Но все только с ужасом смотрели на нее, будто она вдруг вспыхнула перед ними ярким пламенем. Элейн ответила им взглядом, который не посрамил бы ее в глазах деда.

– Заберите обоих, – повторила она, не глядя на Аллегрето.

Бандит издал то ли смех, то ли рык.

– Вы говорите всерьез, принцесса? Ведь я рискую головой, если выполню приказ, а вы передумаете.

– Я слышала, что вы сказали в лагере. И не собираюсь начинать гражданскую войну.

– Она права, – хрипло ответил Франко Пьетро. – Убей меня, если хочешь, и против тебя поднимутся все Риата. Мы не позволим Навоне спокойно спать в цитадели.

Аллегрето выпрямился у стены.

– Храбрые слова! Увидим, кто останется, чтобы подняться, когда я с тобой покончу. И я не спал спокойно с тех пор, как научился произносить имя отца и твое... Невелико горе.

– Ты ни одной ночи не проспишь владельцем Монтеверде, спокойно или нет. – Франко чуть не упал, пытаясь шагнуть вперед. – Мы сожжем его до основания, прежде чем позволим тебе взять его!

Аллегрето схватил его за горло.

– Я увижу тебя болтающимся на воротах задолго до того, как ты сумеешь что-нибудь сжечь, Риата. Увижу это еще до утра!

Элейн взялась за рукоятку меча, липкую от крови.

– Филипп, арестуй обоих.

Аллегрето отпустил Франко и посмотрел на нее.

– Елена, – выдохнул он, – не делай этого.

– Обоих!

Филипп вздернул подбородок, и один из его людей нерешительно протянул руку к Аллегрето.

– Елена! – В его голосе не было ни страха, ни гнева. Только недоверие.

– Я не причиню тебе вреда. Никто тебя не тронет. И Франко тоже. Вы оба под моей защитой.

Ей нечем было подкрепить эти слова, но она их произнесла. Сказала по велению принца Лигурио, ибо знала, каким он хотел видеть Монтеверде. И Монтеверде станет таким, если она имеет мужество, решимость и по счастливой случайности тысячу ангелов за спиной.

В игре она уже связывала его: королева и пленный воин, оказавшийся в ее власти. В действительности он истекал кровью, а она была только неопытной девочкой, говорящей возмутительные слова, и меч дрожал в ее руке. Едва ли все люди Филиппа помешают ему, если он захочет уйти.

Стиснув зубы, он посмотрел на Франко Пьетро, на Филиппа, потом на нее. В его взгляде было все, что их связывало. Он верил ей. Хотя не верил никому и никогда.

– Аллегрето, помоги мне.

Он моргнул, слегка повернул голову, будто слышал ее голос издалека. Потом, словно в молитве, посмотрел вверх.

– Господи, – беспомощно сказал он. – Не поступай так со мною.

– Для меня, – прошептала она.

Франко недоверчиво хмыкнул, когда бандит дрожащими руками надел на Аллегрето кандалы, и хмуро взглянул на Элейн.

– Вы будете иметь то, что по праву ваше, – сказала она ему. – Навона получит назад все, что принадлежало ему. Как при моем деде. Вы с этим согласны?

Франко облизнул губы. Посмотрел на Аллегрето, затем снова на Элейн.

– Я не понимаю. А как же наше обручение?

– Обручения не было.

– Ты от него отрекаешься?

– Тут не от чего отрекаться. Я не давала согласия.

– Этот контракт! – Франко вдруг понял ее. – Будь проклята эта английская свинья! Так за этим стоит Ланкастер? – Он застонал, ступив на раненую ногу. – Ты продала нас англичанину?

– Нет.

– Лучше англичанину, чем Навоне, – фыркнул Риата. Лицо у него скривилось от боли и ненависти. – Он сделал тебе другого ублюдка вроде себя?

– Нет, – прямо ответила Элейн.

Ресницы у Аллегрето чуть дрогнули, на лице мелькнуло странное выражение. Он холодно смотрел на нее. Элейн чувствовала, как сердце у нее разрывается на части, которые невозможно будет сложить.

– А что с моим сыном? – повысил голос Франко Пьетро. – Я хочу забрать сына.

– Маттео останется со мной, пока я не решу иначе. Он не будет во власти Навоны.

– Я тебе не верю. Ты появилась здесь тайно, вместе с ним.

– Значит, подождем, когда поверите, – ответила Элейн. – Я постараюсь быть справедливой. Но Монтеверде – прежде всего. Прежде Риаты. Прежде Навоны. Монтеверде – все мы, а это самое главное.

С отрядом бандитов она взяла Авину.

Филипп удерживал монетный двор, который легко захватил, когда все убежали смотреть пожар, с легкостью защищал его, когда были закрыты ворота в стене. Крепость Маладир была ее, остатки гарнизона Риаты сдались людям Филиппа.

Горожане, не понимающие, что случилось, толпились за сожженным мостом, кричали, размахивали руками, однако не могли подойти к замку.

Элейн приказала Филиппу звонить в колокол на площади.

Зафер с ее разрешения перевязал рану Аллегрето и подвесил его руку на жгут, сделанный из тюрбана. Франко не мог ступить на раненую ногу, и его пришлось нести. Бандиты быстро доставили заключенных подземными ходами на освещенный факелами помост на площади.

Элейн уже стояла там, держа меч и оглядывая толпу встревоженных людей, собравшихся внизу. Ей вновь вспомнились слова леди Меланты. «Будь умна. Будь отважна, если необходимо. Действуй по обстоятельствам». Принц Лигурио одобрил бы ее. Она была в этом уверена, словно дед стоял рядом и подсказывал ей, что делать дальше.

– Я впервые пришла сюда! – крикнула она в толпу. – Я – Елена Монтеверде, а вы народ моего отца и деда. – Она взглянула вниз на молодого рудокопа, стоявшего перед нею. – И мой народ.

Парень стоял с открытым ртом и смущенно кивнул, поймав ее взгляд. Элейн кивнула в ответ.