– Я прошу вас обоих подумать. Я тут написала соглашение между вами. Прежде всего каждый из вас клянется в верности Монтеверде и тому, кто будет им править. Оно подтверждает, что вы не прольете кровь никого из дома Риаты или Навоны, не возьмете заложников, не попытаетесь свергнуть избранного правителя. Я прошу вас сесть, прочитать его, подписать и затем следовать ему ради блага Монтеверде, ради себя и ваших домов.

В комнате повисла тишина, она слышала только дыхание Дарио.

Наконец Франко Пьетро сел на скамью и протянул руку за документом. Елена передала ему одну копию, затем посмотрела на Аллегрето. Ей показалось, что он сейчас откажется. Но он с насмешливой улыбкой взял бумаги, сел и повернулся к ней спиной.

Она проиграла ему в шахматы. Вряд ли она сможет выиграть у Франко. Она смотрела на их склоненные головы и думала, что они могут замышлять, посмеиваясь над ее ничтожными попытками отстоять свою власть.

– Я могу с этим согласиться. Если согласен он, – сказал Франко Пьетро. Ее надежда умерла, едва успев родиться.

– Нет. – Аллегрето бросил лист на стол. – Не верь ему.

Даже ей столь быстрая капитуляция Франко казалась подозрительной.

– Вы должны подписать это под торжественной клятвой. – Она старалась, чтобы ее голос не дрожал и звучал уверенно.

– Не пройдет и двух недель, как он нарушит слово.

– Ты ставишь под сомнение мою честность? – Франко покраснел от гнева.

Аллегрето сделал движение, как бы намереваясь выхватить кинжал. Дарио тут же шагнул вперед с обнаженным мечом и воткнул его между ними в столешницу. Аллегрето замер, исподлобья взглянул на юношу и сел.

– Я спрашиваю, какая тебе от этого выгода, – уже более спокойно поинтересовался он у Франко. – Ты всем жертвуешь и ничего взамен не приобретаешь.

Морщась, Франко сел на место, и Дарио выдернул из стола меч, но держал его наготове.

– У нее Маттео. Да и тебе что помешает отравить меня? Я не знаю, что может прийти тебе в голову.

– Мне ведь нечего терять, да? – Аллегрето с печальной улыбкой взглянул на Елену. – Нечего.

– И хочу спросить, что у тебя с принцессой. – Франко прищурил глаз. – Эти загадочные взгляды, которые ты бросаешь на нее. Я был бы дураком, если бы подписал это соглашение только для того, чтобы увидеть, как Навона возвысится путем какой-нибудь постельной шалости.

Елена стиснула зубы. Неотвратимо приближался решающий момент: словно громадный камень сдвинулся с места и катился на нее, грозя раздавить. Она вспомнила комнату в башне. Теплые простыни. Его тело. Вспомнила, как он улыбался ей, когда они играли в морру.

– Ничего между Навоной и мною нет, – сказала она, не узнавая собственного голоса. – Я буду незаинтересованной стороной.

– Тогда повесь нас обоих как изменников, – злобно ответил Аллегрето. – Это и будет твоей незаинтересованностью.

Елена снесла его гнев. Он имел на него право. Он все понял до того, как она это признала сама. Забрал свое кольцо. Советовал убить его.

– Я не могу. – Она взглянула на него. Доля секунды. Чтобы не зарыдать. Чтобы не заметил Франко. Доля секунды, чтобы врезалась в память его дьявольская красота. – Но вы останетесь под арестом как возможные заговорщики, пока не согласитесь с тем, что я сказала. Дарио!

Юноша подошел к двери, постучал в нее рукояткой меча. Тут же вошел Филипп со своими людьми, вооруженными пиками, мечами и дубинками, чтобы увести заключенных.

У выхода Аллегрето обернулся к ней. Возникло странное, ужасное ощущение, словно его скрывала от нее завеса тумана и он был уже так далеко, что она не могла его видеть.

Стражник дернул Аллегрето за руку. Он повернулся и вышел за дверь.

Оставив Филиппа охранять монетный двор и заключенных, Елена на серой верховой лошади поскакала к городским воротам. Ее сопровождали только десять бандитов и Дарио. Однако по дороге за нею следовали горожане Авины, приветствуя криками, пока она проезжала мимо сгоревшего моста и серой башни Маладира. Она думала, что они скоро отстанут, но толпа все увеличивалась.

Некоторые ехали на лошадях, другие бежали впереди, что было нетрудно, поскольку она двигалась медленно. Елена заметила молодого рудокопа, стоявшего перед ней на площади, теперь он шел рядом со стражником. Когда они спустились к яблоневым садам и виноградникам, процессия удвоилась, ибо в каждой деревне люди выстраивались у дороги. Навстречу выбежала девочка, которая протянула Елене охапку подсолнухов и поцеловала ей руку.

Елена не чувствовала страха. Она была словно в экстазе, как и все остальные, просто ехала навстречу судьбе, казавшейся неизбежной.

Когда на закате она добралась до крепости, за нею уже шла громадная толпа простых людей. Она увидела белые сверкающие башни цитадели, поднимающейся над городом, поднятый мост, реку, стекающую в озеро.

Взяв у бандита зеленовато-серебряный вымпел, она вместе с Дарио поскакала к воротам, где в нее легко было попасть стрелой или камнем.

– Я – Елена Монтеверде! – крикнула она. – Откройте город! Я вернулась домой!

Сзади нарастал шум. Она слышала голос рудокопа, выкрикнувшего ее имя, подхваченное толпой.

Заскрипели колеса и цепи, подъемный мост опустился, с грохотом встав на месте.

Под ликующие возгласы, с охапкой подсолнухов и отрядом разбойников Елена въехала в Монтеверде.

За окнами было лето. Но ее светлость, впервые избранная, могущественная и справедливая принцесса Елена Монтеверде совершенно не чувствовала этого в громадной холодной комнате совета цитадели.

Тут было не теплее, чем зимой. Свет факелов и свечей едва доходил до высокого потолка, черного от дыма и копоти. Она сидела во главе огромного стола с черной полированной столешницей, одетая в шелк и меха, у нее под рукой лежал скипетр. Весь день правительницы Монтеверде был заполнен официальными встречами, рассмотрением жалоб, прошений и споров. Только ночью, лежа в постели, она могла думать об Аллегрето.

Когда она выходила на балкон, то на другом конце города, за озером, видела два замка, стоявшие на мысу и охранявшие гавань Монтеверде. В одном находился Франко Пьетро, в другом Аллегрето.

Сегодня она думала о нем постоянно, ибо предметом обсуждения было ее замужество, и все советники горели желанием высказаться.

Чужеземные принцы и герцоги, высокородные аристократы Монтеверде, даже пара советников предложили свои кандидатуры. Последние заявили, краснея, что недостойны такой чести, но будут верно служить ее светлости, если выбор падет на них. Обсуждение длилось целый день. Елена молча слушала доводы «за» и «против».

«Но я не хочу принца», – вспомнила она слова, которые однажды сказала крестной. Леди Меланта прислала ей письмо с горячей поддержкой ее действий. «Лигурио был бы горд, Элли. Никто даже помыслить не мог, что ты будешь управлять Монтеверде. Я горжусь тобой. Ланкастер поражен. Будь осторожна. Не упускай ничего из виду. Не верь никому».