Логан кивнул и сделал пометки в маленькой кожаной книжице. Он молчал, обрабатывая то, что услышал от наставника. А Аксель вдруг улыбнулся. Улыбнулся легко, почти жизнерадостно.

– Парадокс в том, что у нас опять нет доказательств. Но я уверен, что мы распутали клубок. Осталось все это сложить, найти обоих и воздать им по заслугам.

– Всего-то, – вернул ему улыбку Карлин.

Грин хотел сказать что-то еще, но не успел. Его сотовый зазвонил. Аксель взял в руки аппарат так, как брал бы ядовитую змею. Гладкая поверхность телефона обычно приятно ложилась в руку, но теперь обжигала. На экране высветился номер клиники Хоула. Детектив сжал зубы, принял звонок и поднес аппарат к уху.

– Детектив Грин, слушаю.

Его голос прозвучал глухо. Почти надтреснуто. Карлин и Логан дружно посмотрели на Акселя, но тот отвернулся, крутанувшись в кресле. Он чувствовал, как нарастает в груди волнение. И уже понимал, о чем пойдет речь.

– Это Себастьян Хоул, – ожила трубка. – Вам нужно срочно приехать.

– Я на работе, доктор.

– Мне очень жаль, но Сара скончалась. Приезжайте скорее.

Грин задержал дыхание.

– Буду через сорок минут.

Аксель отключил аппарат, посмотрел на коллег и встал с места.

– Продолжим вечером или завтра, – проговорил он. – Мне нужно идти.

* * *

До клиники он добрался в то чудесное время суток, которое так любят фотографы. Солнце клонится к закату, свет становится рассеянным, спокойным. Настроение поднимается будто само собой. Ты спокоен, дыхание медленное и глубокое. Тебе хорошо. Все проблемы, сложности и сомнения отошли на второй план. Только ты, спокойный солнечный свет и цель в перекрестье прицела.

Грин тряхнул головой. Светлые волосы, не собранные в хвост, разметались. Он пригладил пряди рукой, потянулся было за резинкой, но замер, не замечая, как проваливается в воспоминания.

Смерть и война – это две сестры. Сиамские близнецы, которых нельзя разделить даже в лучших клиниках мира. Всегда, когда рядом была смерть, Аксель Грин думал о войне. И о несметном количестве секретных операций, в которых он принимал участие. А позже руководил. Память о тех годах больше походила на решето. Вернувшись, он не думал о пережитом и не испытывал сильного волнения. Но сейчас он должен был войти в клинику, в которую отдал женщину ради ее блага, и подписать бумаги, позволявшие Хоулу ее захоронить.

Грин повесил шлем на рукоятку мотоцикла. Посмотрел на клинику снова. Освещение менялось. Солнце скоро зайдет, и тогда весь день покажется единой суматошной сценой, над которой работал плохой постановщик. Но до этого нужно поставить точку в одной длинной, грустной, почти трагической истории.

Охранник пропустил Грина, только взглянув на него. У детектива был настолько суровый и серьезный вид, что люди расступались. Он шел по коридорам, внимательно слушая шушуканье сестер, но выглядел так, будто был полностью погружен в себя.

– Газету сегодняшнюю увидела и повесилась… А это сын.

– Говорят, полицейский?

– Не повезло нам, устроят проверку.

– Да мало ли сколько психов пытается покончить с собой, кому до этого есть дело…

Аксель поднял тяжелый взгляд. Санитарочка, которая сказала эту фразу, перехватила его взгляд и побелела, осознав, что детектив ее услышал. Но Грин не остановился. О чем говорить с двадцатилетней девицей, которая не обучена держать язык за зубами, когда поблизости находятся посторонние? Элизабет бы себе такого не позволила. И даже Энн, бариста, в свободное от работы время помогавшая психиатру, никогда бы не ляпнула такое в присутствии сына погибшей женщины. Синие глаза потемнели. Но не от гнева, нет. В них проснулось что-то еще. Он добрался до места назначения и без стука вошел в приемную. Секретарша вскочила.

– Доктор Хоул вас ждет.

Грин кивнул ей и отправился дальше, поправляя куртку из мягкой кожи. Себастьян сидел за столом и что-то писал. Он выглядел подавленным. При виде детектива доктор встал. Он вышел в центр кабинета, протянул Акселю руку, смотря на него недоверчивыми холодными глазами. Детектив пожал руку с некоторой задержкой. Хоул указал ему на кресло и опустился на край стола. Он был уже в годах, но тренировал тело и дух и не жаловался на здоровье. Грин опустился в кресло и посмотрел на него. Он молчал, понимая, что ничего не может сказать в этой ситуации. Сары больше нет, и он не мог дать точного имени тому чувству, которое овладело им. Облегчение? Сожаление? Стыд? Может быть, боль?..

– Она стянула с себя рубаху, разорвала ее на две части, перекинула одну через дверную раму туалета, встала на унитаз и спрыгнула, поджав ноги. Унитаз раскололся.

– Как вы могли это пропустить?

– Час прогулок. Мы не ставим охрану к стабильным больным, а она была стабильна.

– А как вы допустили утечку информации? Откуда здесь взялась новостная газета?

– Я проведу внутреннее расследование и уволю виновного.

Аксель вздохнул.

– Не сомневаюсь. Я должен забрать ее?

Хоул пожал плечами.

– Нет, детектив. Подпишите бумаги, мы позаботимся о кремации и захоронении.

– Хорошо.

– Хотите с ней проститься?

– Нет. Не хочу.

* * *

Когда он вышел из больницы, на улице начался настоящий шторм. Ливень хлестал по газону, гнул деревья. Вода заливала глаза. Аксель нацепил шлем, сел на мотоцикл и окунулся в пьянящее чувство опасности, скорости и свободы, которых ему так не хватало. Он вел мотоцикл уверенно, зная, что его резина прекрасно подходит под такую дорогу, а все автомобилисты города включили аварийки, верные привычке показывать огни при опасной погоде или ситуации. И все, конечно, сбросили скорость.

Мощный мотор мотоцикла ревел, переднее колесо прорезало лужи, поднимая ураган брызг. Вода была всюду. Температура понизилась к ночи, но детектив не чувствовал холода. Адреналин разгонял кровь, предельная концентрация на дороге лишала возможности думать о чем-то еще. Это было перерождение и освобождение. Он просто отпустил себя, доверившись шестому чувству. Не планировал дорогу, не строил маршрут, не искал ответов на вопросы по следствию. Он слился с мотоциклом, радуясь, что залил полный бак перед тем, как ехать к Хоулу, и прощался с Сарой. С женщиной, которая пусть совсем ненадолго, но показала подростку, что он все-таки кому-то нужен. То, что потом все сломалось, сейчас не имело никакого значения. Тогда она помогла ему принять правильное решение и стать тем, кем он являлся по сей день.

Аксель остановил мотоцикл у кофейни Энн. Заведение было закрыто, но он подошел к двери и постучал. Подождал минуту. Постучал еще раз. Темные окна вспыхнули. Энн спустилась со второго этажа, открыла дверь. Посмотрела на него с легким удивлением. Он молча вошел внутрь, скинул куртку. Провел рукой по мокрым волосам.