— Повторяешься, Бессаев… — Хрипит ублюдок и сплёвывает кровь на ковер.

— Поздравляю с воскрешением. Правда, ненадолго…

Я смотрю в глаза парню, у которого вместо глазниц сплошная пустота. Так смотрит человек, который потерял всё… Которому больше ничего не страшно… Который готов умереть…

— Поднимайся, Назар! Посетим одно увлекательное место…

Бывший охранник, бывший любовник и соучастник Карины, призрак, считавшийся мёртвецом, смотрел на нас снизу вверх, и его превосходство настолько ярко просматривалось, что хотелось прямо здесь и сейчас свернуть ему шею, что бы так ехидно не улыбался.

Он, будто, уже выиграл. Будто знал, что сейчас от сохранности его жизни зависит жизнь дорогого нам человека, и был уверен, что мы его не тронем.

Но есть маленькая проблема… Жить пока он может и будет, но вот захочет ли?

Загрузили парня в багажник и выдвинулись в подготовленное людьми Холодова место.

Дорога заняла чуть больше сорока минут. За это время хлюпик установил на мой телефон отсчет времени, и нам кровь из носа нужно было выяснить, что же будет, когда оно закончится.

Заброшенный склад встретил нас мертвецкой тишиной и ледяным холодом. Богом забытое место сквозило каким-то отчаяньем, брошеностью и казалось, что здесь словно остановилось время. Черные глазницы разбитых окон, засохшие кустарники, оставленные вещи и ужасный запах сырости.

Я видел какое-то сходство этого места с собой. Я такой же… пустой, брошенный, отчаявшийся и холодный.

Прошли вглубь, спустились на технический этаж и оказались в подсобном помещении.

Одна дверь — единственный выход. Бетонные стены заглушающие любой звук, рвущийся наружу.

Ублюдок осмотрелся, и легкиё страх проскочил в его глазах. Влад остался на улице, а мы с Бесом быстро повертели головами, замечая в дальнем углу увесистый пакет.

— Что дальше? — Надменно спросил Назар.

— Дальше? А дальше ты начнешь жалеть, что не воспользовался оставленным тебе подарком тогда…

………………………………………………………………………………………………………..

Недавнее прошлое.

Назар

Хотелось сдохнуть. Я всегда знал, что этот больной уебок жестокое чудовище, но никогда б не мог подумать, что он будет пытать живого человека.

Практически не чувствую свое тело. Пальцы подрагивают и горят сумасшедшей болью.

Стою, согнувшись пополам, а перед глазами пролетает вся жизнь.

Что я доказал? Чего хотел добиться спутавшись с этой долбанной наркоманкой?

Думал, что ухватил Бога за бороду, когда решил через нее отомстить Бессаеву-младшему, а в итоге…

Странно, что этот дебил поверил в мою «любовь» в Карц. Но еще более странно, что за столько времени он меня не узнал…

Я мелькал перед ним в доме его отца, когда начинал работать там охранником, терся перед глазами, специально выполняя мелкие поручения «принеси, подай/иди нахуй не мешай». Забирал с очередных попоек, но он ни разу не посмотрел на меня, как на человека. Я же раб… слуга в его доме, а значит, не достоин того, что бы на меня внимание обращать. А ведь, если бы обратил… если бы раскаялся и попытался вымолить мое прощение… возможно, ничего бы этого и не было…

А сейчас… сейчас мне осталось жить-то всего пару минут, и самое поганое чувство, разрастающееся внутри уничтожило меня намного раньше.

Я не смог… не отомстил… не заставил признать вину…

Прости, милая… прости меня… Я так облажался, а тебя всё равно не вернуть…

Вижу, как эта мразь со своими дружками собирается уезжать, и нервно спрашиваю:

— А я? А как же я? — Еле поднимаюсь на ослабшие ноги и жду ответ.

— Я не прощу. На дне сумки есть кое-что для тебя. Советую воспользоваться. Всё, поехали… — Бросает на меня последний безразличный взгляд и через пару секунд машина с визгом срывается с места.

Падаю коленями на землю и роюсь в сумке.

— Твою мать…… Ненавижу, мразь…

Вою, как раненое животное, и кручу в руках пистолет с единственной пулей в обойме.

Выбор без выбора…

Приставляю холодное дуло к виску, а в голове набатом стучит фраза: «Не сдавайся! Назар, никогда не сдавайся!»

И всё бы ничего, если бы она не звучала её голосом…

Рука падает вниз, роняя оружие, и злость затопила такая, что хочется зубами вгрызаться в его горло. Яму выкопать и так же уложить его туда. Чтоб гнил в холодной земле, как она…

В один миг я вдруг чётко понимаю, что это не конец… Не могу я так. Просто взять и отказаться от нее. Осквернить память о ней и оставить этого ублюдка безнаказанным.

Ладно я… То, как эта кучка зажравшихся мажоров развлеклась за мой счёт — это ничто, в сравнении с тем, что за это моя малышка поплатилась жизнью…

— Я не сдамся, родная… Никогда не сдамся! Он за всё ответит!!!

Наше время

Тимур

— Я, Бессаев, жалею лишь о том, что не пустил эту самую пулю в лоб тебе! — Выплёвывает и уверенным взглядом смотрит в глаза другу.

— Так чего ж не пустил? — Кир усмехается, пытаясь разозлить этого придурка, и вытащить из него хоть какую-то информацию?

— Так может всё еще впереди, как знать… — Улыбается и это последняя капля моего терпения.

Подскакиваю к парню, и со всей силы бью его в челюсть. Он, явно не ожидая подобного, не удержавшись на ногах, летит на каменный пол.

Склоняюсь над ним и наношу беспорядочные удары. Руки горят огнем, а я остановиться не могу. Перед глазами носятся кадры того, как он пытал Тину, и я мысленно молю друга остановить меня, иначе забью его до смерти, так и не узнав, где он удерживает Крис.

— ТАК ЭТО МЕСТЬ??? — Ору ему прямо в лицо, а на нем расплывается довольная улыбка.

— В чистейшем виде… — Хрипит мне в ответ.

— Сука!!! Причем здесь моя жена????? — Срываю голос и трясу эту мразь так, что голова, как болванчик прыгает из стороны в сторону.

— Её беда в том, что она ЕГО сестра…

Кир оттягивает меня как раз в тот момент, когда я заношу руку для нового удара.

— Остынь! Еще рано! — Рычит мне на ухо, и я отхожу подальше, чтобы снова не сорваться.

— У тебя есть два варианта, — произносит в сторону Назара, — или ты сразу говоришь, где Тина, и всё это заканчивается, или ты проходишь все круги Ада, и только потом всё это заканчивается. Итог один — в конце любого из вариантов, из этого помещения уйдем только я и он.