Тело увитое трубками, усыпанное ссадинами и ранами, и ледяная рука, которую я, вот уже третий час, пытаюсь отогреть в своих ладонях, не делает даже слабых попыток двигаться.

Когда мой пост сменили Кир и Настя, я поспешил к главврачу.

— Рассказывайте! — Ввалился в кабинет без стука.

— Предварительный осмотр следов насилия не выявил. У Вашей жены сильное истощение, обезвоживание и переохлаждение. Провели вентиляцию легких, но это на всякий случай, сами они не повреждены. Множественные гематомы и ушибы. Ожоги, уже зажившие, от каких-то электроприборов, скорее всего. На первый взгляд не все так страшно, но есть приличный ушиб внутренних органов и трещина в ребре. Ваша жена слаба, но будем надеяться, что её молодой и, относительно, здоровый организм, выносливый… Выкарабкается…

— И это всё? — Хмурю брови, не услышав самого главного.

— А Вам мало? — Ошарашено произносит доктор.

— Да! То есть, нет… но Вы не сказали ничего о её положении…

Врач возвращает взгляд к бумагам, долго что-то там высматривает глазами, а потом смотрит на меня:

— Об этом мне сказать нечего… Она не беременна и не была…

Облегченный выдох разносится по кабинету, и я устало опускаюсь на стул.

— Послушайте, это к лучшему… Если бы она была в положении… с учётом подобного обращения, ребенок бы не выжил… Вы молодые, все еще впереди. К тому же, органы по женской части не травмированы. Дайте ей время восстановиться и рожайте себе на здоровье. — Заканчивает свою тираду, и ждет от меня согласия, но … Блять… как же все это сложно…

— Не получается… Поверить не могу, столько Бога просили о ребенке, а сейчас готов его же благодарить, что не дал… Она многое может перенести, но этого не пережила бы…

— Тимур, дети — это не спец. заказ, поймите… Всему свое время, и для Вашего малыша тоже.

Тяжело вздыхая и поднимаюсь на ноги.

— Тимур…Есть еще кое что… — Оборачиваюсь и жду продолжения. — У полиции ко мне множество вопросов, но я хотел бы знать кое-что для себя… У меня дочь её возраста, и … эти мрази… которые сделали с твоей женой такое…

— Не мрази… мраЗЬ! — перебиваю его, — Я об этом позаботился…

Намеренно умалчиваю о друзьях, дабы не подставлять, если что…

Доктор удовлетворенно кивает и подходит ко мне.

— Молодец! — Протягивает руку, и я сжимаю её в крепком рукопожатии. — Иногда есть вещи превыше закона. — Внимательно смотрит мне в глаза и похлопывает по плечу.

Следующие месяцы даже с чистилищем не шли в сравнение.

Крис потихоньку приходила в себя. Бесконечные анализы, работа с психологом по настоянию лечащего врача, реабилитация, восстановление и наши вечерние разговоры — вот во что превратилась наша жизнь.

Я слушал спокойно, а потом полночи разбивал стены кулаками, стирая предательские слёзы.

Ей через столько пришлось пройти… Как она вообще всё это вытерпела?

Такая маленькая, хрупкая, уязвимая…

Настя, практически, ночевала в больнице, поддерживая Тину. Ведь она, как никто другой, способна разделить понять весь ужас и боль ситуации.

Нам с Киром оставалось лишь молчать, дежуря в коридоре и стараться пересилить себя, когда девчонки обессилено засыпали с покрасневшими от слёз лицами.

Разве так бывает? Такие разные люди с одной судьбу… Словно тесное переплетение, схожесть, связующая навсегда 4 жизни.

Никакие праздники не были в радость, и лишь рождение прекрасных малышек у Кира и Насти, праздновалось с размахом и весельем.

Мой день рождения маячил на горизонте, и Крис настояла, что бы мы вчетвером отпраздновали его в горах.

Мы все еще не отошли, хоть и прошло достаточно времени, но нам всем это было нужно… Отвлечься, на каких-то пару дней забыть обо всем и представить, что мы просто люди… Обыкновенные, живые и счастливые люди… Да и ребятам, с такой оравой детей, не мешало бы развеяться.

Все дни до отлёта, жена брала измором мой уставший мозг и допытывалась, что же мне подарить.

Я, хоть и, постепенно успокаивался, но страх за Тину и её частые поездки по магазинам, практически, сводили с ума, сковывая невероятно ледяным страхом все внутренности.

После долгих часов выяснение и криков, сошлись на том, что, если уж так ей хочется что-то мне подарить, тогда пусть придумает, как это сделать БЕЗ выхода из дома.

Она брыкалась, злилась, кричала, что я её душу своей опекой, что ей надоело дома, но стояло мне ухватить ей за запястье, на котором надолго останется темная полоска от цепей, как жена тут же замолкала и утыкалась мне в шею.

Всхлипывала, постепенно набирая обороты и вот уже очередной приступ истерики и горьких слез, заставивший вернуться её в своей персональный Ад, позволял мне одержать победу и доказать, что выходить ей так часто еще рано.

Немного поворчав себе под нос, и, наконец, сдавшись, Тина подозрительно притихла. Ни вопросов тебе, ни просьб покинуть дом, ничего…

Что-то придумала, но упорно молчит и ехидно посмеивается. Чувствую, горы содрогнуться, от её бурной фантазии и моей шаткой психики.

Швейцарские Альпы поражали своей красотой.

Пышные хлопья снега оседающие на лицо, и щедро усыпающие всё вокруг. Белоснежные насыпи и громкий смех, разносившийся отовсюду. Лыжные костюмы всех существующих цветов, ярко контрастировали с белизной склонов.

Стояло подойти ближе, и, казалось, над самой головой пролетали десятки сноубордов, разлетались в стороны лыжные принадлежности и верещали счастливые отдыхающие.

Пока мы с Бесом затягивали в арендованный коттедж множество сумок, девчонки резвились в снегу на заднем дворе.

Распаковали вещи и выдохнули с облегчением. Девочки такие девочки. Мы всего-то на 5 дней (!!!). Кроме утепленных защитных костюмов, здесь и носить то ничего не нужно, а эти подруженьки набрали столько, словно мы сюда, минимум, на год приехали. Когда из чемодана вывалилась ТУФЛЯ (!!!!!!!) мы сначала пораженно охуели, а потом лишь раскатисто заржали и быстро запихали это чудовище обратно.

— Пусть хоть БДСМ костюмы с собой берут, только бы о лишнем не думали. — Успокаивал сам себя Кир.

Подхожу к огромным панорамным окнам и не верю своим глазам:

— С ума можно сойти… — Произносит Кир, не отрывая глаз от двух макушек, торчащих из здоровенного сугроба. — В таком Аду побывали… Я думал никогда не увижу улыбок на их лицах, а они снег жрут…

— Они просто живут дальше, — давлюсь смехом, глядя на то, как Тина отплёвывается от былой горсти в руке и с разбега прыгает в сугроб.

— Просто живут дальше… — Еле слышно повторяет мои слова Кир.