— Боишься, Лили? — спросил Дик, чуть не облизываясь, как жирный наглый кот. — Боишься того, что я попрошу у тебя взамен?

— Боюсь.

— Но не можешь устоять. Разрешаю. Бери.

Он кивнул мне.

Я медленно взяла из его пальцев контракт. Увесистый, внушительный. Но главное — первая и последняя страница. Сначала я порвала их, а потом быстро — все остальные, не отводя взгляда от лица Дика. На нем было написано абсолютное удовлетворение.

И когда с рабством Дэрила было покончено, я захотела узнать:

— Но почему…

— Потому что я всегда добиваюсь того, чего хочу, Лили, — Дик указал глазами на клочки бумаги на ковре. — Ты приняла мой подарок. Очень. Дорогой. Подарок. Я победил.

Что ж…

Я проиграла битву со своей гордостью.

Но мой проигрыш был дороже всех побед. Он означал, что отныне все будет хорошо.

На экране крутится анимированная заставка в виде изящного цветка, который выворачивается, превращаясь в раскрытую вульву.

Со всех сторон в центр прорастает зеленая трава, из которой складывается название фильма:

«Моя капризная жена»

Обычный офис с его слишком яркими лампами, серыми перегородками между столами, кулерами и кофейным автоматом, рядом с которым толкутся мужчины в пиджаках и галстуках. У всех в руках по стаканчику с кофе.

Мы видим их только по шею. Они все настолько одинаковые, что отличаются только оттенками серых галстуков и толщиной полосок на рубашках.

Часы на стене показывают без минуты шесть. Стрелка дергается, преодолевая последнее деление и от кофейного автомата слышится облегченный выдох.

— Ну что, парни, в бар?

— Отличная идея!

— Погодите, я сейчас последнее письмо пошлю и весь ваш, — говорит один из них и отходит.

Еще один переминается с ноги на ногу, откидывает полы пиджака, засовывая руки в карманы. На его поясе массивная пряжка.

— Не, ребят, не могу, — говорит он.

— Что такое?

— Да у меня… жена беременна.

— И что?

— Не больная же?

— Рожать скоро?

— Седьмой месяц.

— Ээээ! Не будь подкаблучником!

— Да она такая капризная стала, — снова говорит тот, что с пряжкой. — То одного от меня требует, то другого.

— Бедняга.

Возвращается тот, что отходил. Тычет пальцем мужику с пряжкой в грудь:

— Ты ей хоть не потакаешь? Ты ж мужик!

— Нет, нет! — тот даже вытаскивает руки из карманов. — Иногда приходится быть твердым и отказывать!

— Молодец!

Все по очереди жмут ему руку.

— Моя на меня прямо с порога орала… — жалуется один из парней, выкидывая стаканчик в мусорное ведро.

— Ой, моя с порога тоже… набрасывается, — говорит тот, что с пряжкой.

Камера немного приподнимается, и мы видим его подбородок с густой, аккуратно подстриженной щетиной и твердые губы.

— Давай, парень. Держись. Легче еще долго не будет.

Его все хлопают по плечу и уходят.

— Легче… — говорит он как бы про себя и на его губах расплывается сдержанная улыбка.

Он едет в машине с той же улыбкой, насвистывает. Одна рука высунута в окно, другая небрежно удерживает руль.

Хлопает дверца, он подходит к дверям дома, снимает с запястья часы и убирает в карман, расстегивает пиджак, выдыхает…

Дверь дома распахивается и женские руки затаскивают его внутрь. Захлопывается дверь, его прижимают к ней, и в его губы впивается поцелуем красивая женщина. Их занавешивают ее длинные волосы.

Она быстро стаскивает пиджак с его плеч, опускается на колени, расстегивает ремень, ширинку — ей навстречу выпрыгивает возбужденный член немалых размеров.

Крупным планом — ее губы, обхватывающие головку, движущиеся по стволу вниз, а потом вверх. Язык, танцующий по выступающим венам, щекочущий уздечку — и снова она берет его глубоко, склоняясь так, что волосы снова закрывают лицо. Видно только, каким блестящим от слюны член выскальзывает у нее изо рта.

Мужчина откидывает голову назад и стонет. Его руки вжимают ее голову в пах, он задает жесткий темп, зарываясь пальцами в ее волосы.

Через некоторое время он склоняется, подхватывая ее под локти и помогая подняться. Но в тот же момент она толкает его в грудь так, что он отшатывается.

Она толкает снова, еще раз, он пролетает в открытую дверь.

Женщина в полный рост — на ней длинное шелковое платье, обтекающее большой живот и соблазнительную грудь. Она делает шаг в комнату, толкает мужчину еще раз, и он падает на расстеленную кровать.

Она забирается следом за ним, нависает сверху, расстегивая торопливыми пальцами пуговицы рубашки, его руки скользят по ее бедрам, задирая шелк почти до пояса. Передвигается чуть выше, трется о его член и со вздохом насаживается на него до упора.

Они стонут одновременно. Она царапает ногтями его грудь и живот, двигаясь все быстрее, вверх-вниз.

Крупный план члена, входящего между влажных половых губ, выходящего таким же влажным обратно почти до конца, и снова скрывающегося внутри.

Ее стоны становятся громче, его рука мнет ее грудь под текучим шелком, смачивает сосок через ткань слюной и выкручивает его, так что она вскрикивает, сплетая свои пальцы с его, откидывает голову…

Он подается бедрами вверх все быстрее и она кричит, выгибаясь назад.

Смена плана.

Долгий поцелуй, все более страстный. Языки обвиваются вокруг друг друга, она прикусывает его губу, отстраняется и говорит капризным голосом:

— Хочу еще!

Ее вид сзади. Она стоит на четвереньках. Он оглаживает ее бедра, укрытые шелком, потихоньку задирает подол на спину, открывая вид на безупречную задницу в форме сердечка.

Он уже полностью раздет.

Шлепает ладонью по ее ягодице, еще, сильнее — и медленно проникает в нее, в последнюю секунду резко нанизывая ее тело на себя. Начинает так же медленно и размеренно двигаться, но она подается на него все резче, задавая все более быстрый темп.

Он держит ее бедра, не давая ускоряться, но она просит:

— Быстрее! Пожалуйста!

Он слегка ускоряет темп, но она делает его более размашистым, с шлепком ударяясь о его бедра.

— Жестче, ну же! — почти плачущим тоном просит она.

— Нет, это опасно, — говорит он. — Ребенок…