— Это будете рассказывать присяжным, — пообещал Родион так сухо, словно был бездушным чинушей. — Наше дело маленькое: найти факты, записать в дело, снять показания. Убийца найден, а там пусть прокурор разбирается. Можете облегчить участь исповедью и признанием. Три убийства — тяжкое преступление. Но наказание может выйти не столь суровым. Десять лет каторги редкий мужик вынесет. А вы… Ну, да мое дело маленькое.

— Что за дичь! — Искра вскочила, но лапа криминалиста впечатала ее в стул. — Отпустите! Вы мне плечо сломаете! Я не понимаю, про каких барышень тут говорят!

— Не понимаете? Что вы делали утром 1 февраля?

— Не помню… Спала.

— А утром 5 февраля? Или шестого? Тоже — спали?

От хищной красотки не осталось и перышка. Растерянная, напуганная женщина закуталась в накидку. Теперь ей было по-настоящему страшно.

— Объясните, что надо от меня?

— Нам нужна правда, госпожа Завадская, — сказал Родион. — Чтобы сомнений не осталось, хочу пояснить кое-что. Мы найдем на каждый день по свидетелю, который покажет: именно вы заходили первого числа в отель «Эрмитаж», пятого — в меблированные комнаты «Дворянское гнездо», а шестого оказались в гостинице «Центральная». И каждый покажет уверенно на вас. Закончит дело этот пузырек. Итого — за трех барышень десять лет.

— Я ничего этого не делала.

— Но я могу вам помочь…

Родион ждал.

Искра старалась соображать и взвешивать, но страх мешал, путая мысли.

— Что вы хотите? — тихо сказала она, сдавшись на милость симпатичного мужчины.

— Так и быть, сниму с вас подозрения в убийстве барышень. Но за это даете признательное показание в убийстве князя Юнусова. Всего лишь одна жертва и три года каторги. Обмен стоит того.

— Я не убивала его, зачем мне это!

— Вам была нужна его чековая книжка. Но дело не выгорело. Утром князя Юнусова нашли мертвым в номере «Европейской». Хотя он прикрывал вас мужским плащом, прислуга заметила и сможет опознать. Наверняка.

— Не убивала я его! — в отчаянии воскликнула Искра. — Налила немного хлороформа в платок, заставила его нюхать аромат моих духов, но и только. Он уснул на диване, я еще на бок его положила, чтобы не задохнулся от рвоты.

— Такая забота. Но если не вы убили Юнусова, почему на следующий день опять пошли в «Неметти»? Вы были уверены, что князь мертв и не сможет вас изобличить.

— Да не стал бы он позориться! — Искра дернула подбородком, словно ей досталось кулаком. — Ну, хорошо, это был риск, мой риск! Это был вынужденный шаг. Денег почти не осталось, и я решилась еще раз попробовать в «Неметти». И тут как раз этот… Я его сразу раскусила, «наследника». Думала, сынок купеческий развлекается. Все равно при деньгах…

— Готовы изложить это в собственных показаниях?

— А чтоб тебя… Зухер[10]несчастный! Давай бумагу…

Маскарад кончился. Блестки пали. Искра открыла личико. И хоть было оно сильно не в духе, но зато настоящее: сильная, умная и решительная воровка. Только удача не подфартила. Всякое бывает в карьере легендарных воров. Искра наверняка далеко пойдет. С такими данными — успех обеспечен. Если не нарвется на нож. Воровской мир конкурентов-одиночек не жалует. Везде должен быть свой порядок. Пока же она водила пером, часто макая в чернильницу и сопя.

Чтобы не спугнуть, Родион отошел в сторону.

— Только что ее из петли вынули, — тихо сказал Лебедев.

Ванзаров кивнул.

— Жалко стало красотку?

— Это чувство ни при чем. Она не убивала Юнусова.

— Ах, вот как… А кто же?

— Потом объясню, там все просто, шептаться неудобно…

Признание было готово. Искра накинула полушубок, как побежденный, но не сдавшийся полководец накидывает шинель перед пленом. Она подмигнула красавчику, что провел ее:

— Эх, жаль, что так встретились, была бы моя воля…

— Раз так мудро поступили, что описали, как было дело, прошу вернуть перстень, золотые часы и брильянтовую заколку, что одолжили у наследника золотых рудников. Не хочется обыскивать даму. Вернуть можете вот этому господину…

Искра усмехнулась, поставила ножку на стол чиновника, медленно и высоко подняла юбку, так что показалась аппетитная часть ножки в черных кружевах, дернула потайной мешок и швырнула в руки Лебедеву.

— Для хороших людей ничего не жалко, — сказала она и зевнула.

— Крайне признателен. Портсигар и перстень князя Юнусова, полагаю, найдем в вашей квартире. Не могли вы вчера их заложить.

Ему ответили загадочной улыбкой.

— Позвольте дружеский вопрос?

— Дружеский? Ну, давай, умник…

— Где делали прическу?

Искра блеснула глазами не хуже кобры:

— Чтоб я кого-то к своей голове подпустила? Да не в жисть… Только сама. Своими, вот этими умелыми ручками. Все, веди в камеру. Спать хочу.

Она отправилась, покачивая бедрами. Городовой покорно шел следом и не мог оторваться от плавных движений, как завороженный. Из коридора, что вел в тюремную часть, донеслось:

Очи черные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные…

Лебедев хмыкнул:

— Вот ведь язва. Но вы ловко ее. И Гривцов все же молодец, пошел на героическую смерть. Я один сплоховал. Эх, вот она, старость. Глупею. Теперь на вас вся надежда.

— Не подлизывайтесь, — сказал Родион, устало разваливаясь на стуле. — Колю спасли не ваши инструкции, а его дурь. Что бывает только в России. Шампанское свернуло ему мозги, Искре пришлось о нем заботиться. Невероятно, но факт. Да и рисковал он вашими драгоценностями.

— Значит, все-таки она не убивала Юнусова?

— Конечно, нет. Обчистила карманы и безымянный палец. За что и задержана.

— Думаете, барышень не трогала?

— Ее специальность — богатые и глупые мужчины. Отличная приманка. Отличное тело. Отличный экземпляр. Зачем такие способности тратить на девиц? Нелогично.

— Верно. Хотя про записку я и сам догадался: не могла она… Кто ее подкинул, не знаете?

— Скоро узнаем…

Лебедев решительно взялся за чемоданчик:

— Раз виноват кругом… Поехали к вам, в «Европейскую», там этот новомодный бар еще открыт. Зальем вину. — И метким плевком отправил леденцы на пол участка.

Выбора Родиону не оставили.

* * *

Официант вертел полотенцем в бокале, чтобы не заснуть. Хоть теперь его гордо именовали «бармен», лучше не стало. Уж полночь близится, а бармена все нет-нет, да и дернут по какой-то ерунде. То им водки, то опять водки, то еще водки. Хоть бы кто заказал коктейль. Не понимают господа, что водку в трактире пить положено. А здесь — наслаждаться симфонией ароматов в одном бокале. Так ведь нет же! Что за народ у нас, честное слово. Никакой европейской чувственности. Третью рюмку уже засадил, и снова мало. Кивнув господину за стойкой, официант подал новую на серебряном блюдце и демонстративно отвернулся.