Кеута… настоящая Кеута стряхнула с себя песок, выпрямляясь, готовая снова действовать. Морок повернул голову в ее сторону и неожиданно вздрогнул, покачнулся. Я едва успел отследить — серебряная сеть, скрученная в тугое копье, вылетела из пустоты, врезалась в темного сновидящего, пронзила насквозь, раскрылась как зонтик и оплела женскую фигуру плотным коконом. Вздернула над полом на невидимых нитях.

Ник упал на потрескавшиеся плиты, но тут же пошевелился, попытался сесть, и со второй попытки это удалось.

Из-за моей спины появился высокий, крепкий мужчина. Ширококостный, массивный, мускулистый, с классическим грубоватым, обветренным, мужественным лицом римского легионера. Ему не хватало лишь шлема с плюмажем, короткого алого плаща и меча. Светлые волосы выбриты с двух сторон от висков, на короткой щетине затылка — ювелирно выстрижен аквила — символ орла, так почитаемый в армии древнего Рима. В этом сновидящем не было ничего от сиамца из прошлого сна.

— Спасибо за «Нот». — Мужчина хлопнул меня по спине. — Он отлично замаскировал мое появление. Но, зная твою склонность к эффектам, ничего другого я не ожидал.

— Туан? — спросил я скорее ради соблюдения формальности.

— Для друзей Марк, — ответил он, широко улыбаясь, подошел к Нику и помог подняться. — Все, парень. Мы его поймали.

— Изворотливая тварь, — Кеута выплюнула песок, набившийся в рот, и смотрела на пленного морока так, словно очень хотела его пнуть, но изо всех сил сдерживалась. — Как успел принять мой облик? Так быстро и так достоверно. Натравил на меня своих покойников. Думал, я не выберусь.

— Вот поэтому мы работаем в паре, — усмехнулся охотник, взял за плечи Ника, внимательно посмотрел в его лицо, кивнул и выпустил. — Один оттягивает внимание на себя — другой бьет.

— В следующий раз бить буду я, — заявила девушка, осторожно прикасаясь тыльной стороной ладони к окровавленной скуле.

Я приблизился к пленному мороку.

Сквозь серебряную сеть были видны его глаза. Темно-серые с вкраплениями желтых капель. Внимательные и насмешливые. В них не было ни паники, ни сожаления, ни страха. Казалось, морок был уверен, что сможет бежать, выкрутится, обманет. Нужно только дождаться момента, подгадать правильно, воспользоваться ослабевшим вниманием, найти непрочное место в сети… Левый глаз подмигнул мне лукаво, правый закрылся. А затем они оба распахнулись широко, зрачки расползлись в стороны, пленник задергался.

Марк бросился к нему, но было уже поздно. Из-под опущенных век потекли струйки крови и закапали на сетку. Тело обвисло мешком.

— Что ты сделал, Мэтт?! — вскрикнула Кеута.

— Ничего.

— Это не он. — Марк поспешно размотал сеть, и я смотрел, как длинные нити сами втекают в руку охотника. — Морок убил себя сам. Только что. На моих глазах.

— Это невозможно, — девушка помотала головой, и с ее волос посыпались комья грязи. — Они не убивают себя. Они никогда себя не убивают. Даже если шансов сбежать нет.

— Я такого еще не видел, — сухо ответил Марк, дернул рукой, полностью сматывая сеть. Теперь на полу лежала груда тряпья, мало напоминающая человеческое тело. Сухие листья, облетевшие с дерева, прошлогодняя трава, истлевшие лохмотья.

— Твой дэймос мертв, — сказал я Нику.

Лицо моего подопечного больше не напоминало бледный лик смертельно больного. Вернулись краски и уверенное, заинтересованное выражение. Он посмотрел на то, что осталось от его кошмара, сжал губы, точно хотел удержать какие-то слова.

— Вот так обычно выглядит мертвый бич снов, — подал голос Марк, наблюдающий за нами. — Гнилье и мусор.

— Как тает сновидение при свете солнца, так рассыпается дэймос от прикосновения чистого разума, — задумчиво произнесла Кеута.

— Спасибо, — сказал Ник.

Кеута кивнула, улыбнулась.

Марк поднял руку, прощаясь. Они больше не выглядели довольными сделанной работой. Гибель морока прибавила проблем и вопросов. Вместо того чтобы дать ответы и решения.

— Идем, Ник. Пора. — Я опустил руку ему на плечо, слегка сжал. — Просыпайся.

Он вышел из сна первым. Довольный, успокоенный, бодрый, здоровый.

Я оглянулся на охотников. Кеута уже принялась рыскать по залу, осматривая его на предмет оставшихся от морока сюрпризов, которые могут сыграть с подсознанием ее подопечного злую шутку в будущем. Марк смотрел мне вслед прищурившись, очень внимательно, заинтересованно. Но если у охотника и возникли какие-то мысли или сомнения на мой счет, он не стал их озвучивать. Так же действовал Тайгер, не спешил с выводами, предпочитая потратить время на дополнительное наблюдение.

Крупные капли, не задерживаясь, стекали по прозрачному куполу зонта, и, если смотреть сквозь него, казалось, что небо плачет. Дождь то затихал, то снова усиливался, пробуждая запахи земли, травы и ветра, несущего с побережья соленую холодную горечь. Низкие облака, словно созданные широкими мазками темно-серой пастели по грубой, шершавой бумаге, ползли со стороны океана, выливали воду над прибрежной полосой и, точно неповоротливые бомбардировщики, уплывали на север, к горам.

Хэл еще минуту постояла на ступенях вокзала — маленькой конечной станции самой окраины Полиса, застегнула воротник куртки, зябко ежась от утренней свежести и легкого тумана, висящего в воздухе.

Держа в одной руке зонт, а в другой сверток с цветами, завернутыми в простую бумагу тепло-желтого, цыплячьего цвета, она перешла пустое шоссе, где в гладком, влажном асфальте отражался синий глаз светофора.

За спиной одиноко и тоскливо прогудел сигнал. Крошечный состав, всего-то три стареньких электровагона, собирался в обратный путь, к более крупной станции, где ходил «Нот». Следующий поезд придет лишь вечером.

Сюда вообще мало кто приезжал, а потому постоянной связи с остальными частями Полиса не было.

На автобусной остановке Хэл активировала погашенное информационное табло, изучила расписание, посмотрела в правый верхний угол панели, где электронные зеленые цифры вели обратный отсчет. До прихода автобуса оставалось еще пятнадцать минут. Девушка поднесла к экрану телефон, «смахнула» информацию и убедилась, что теперь точно такие же часы бегут на ее устройстве.

Сразу за остановкой, на пятачке, со всех сторон украшенном бледно-голубыми цветами, названия которых она не знала, стоял небольшой магазинчик. Девушка зашла туда, вдохнув уютный запах свежей выпечки и ощущая приятное тепло. Сложила зонт, сунула его в ячейку перед электронной кассой, чтобы не залить водой кафельный пол.

Кроме нее, никого не было. Датчики, среагировав на посетителя, включили в колонках приятное щебетание птиц, сделали свет более ярким.

Хэл нажала несколько кнопок в ярко-красном автомате, подающем кофе. Получила латте в прозрачной чашке и, поставив на поднос, взяла с прилавка все еще горячую выпечку — плетенку, щедро посыпанную корицей, и пончик с черничным вареньем.