В работе Ф. Найта понятие интуиция соединяется с понятиями анализ и синтез. «Мы знаем о том, почему мы ожидаем наступление тех или иных событий так же мало, как и о том, что происходит в нашем мозге в то время, как мы вспоминаем забытое имя. Несомненно, существует определенная аналогия между подсознательной «интуицией» и логическим размышлением, так как цель в обоих случаях заключается в предвидении будущего, а возможность составления прогноза, по-видимому, основывается на единообразии мира. Следовательно, в обоих случаях должны иметь место некоторые операции анализа и синтеза».

Многие аналитики-практики склоняются ко всё более интуитивному, часто логически никак необъяснимому способу восприятия динамики окружающей действительности. Фактически речь идёт об иррационалистическом методе познавания мира, что органично вытекает из традиций метафизики, характерных ещё для эллинской школы античного мировоззрения. Сильна эта традиция была в египетском мистицизме и индийской философии. Но в те далёкие времена, когда о науке с её экспериментальной основой ещё ничего не знали, интуитивное познание было преобладающим способом познания законов природы и отношений в социуме. На современном же уровне он предполагает гораздо более серьёзную подготовку ума познающего, приводящую его не просто к творческому озарению, а к особенному – трансцендентному – пути обретения информации в виде непосредственно воспринимаемого («чистого») и ранее не осознаваемого им знания.

Первым, кто применил термин «интуиция» в значении «познание одним движением мысли», был Платон. В наше время в содержание этого понятия вкладывают способность человека чувствовать уже имеющиеся логические цепочки связанной информации и моментально, предварительно не задумываясь над смыслом, находить ответ на любой вопрос. Причём древнегреческие мыслители не дифференцировали метафизику, описывающую основные закономерности «всего сущего» и органически включающую в себя способ алогичного – интуитивного – восприятия, от научных методов исследования. Это произошло гораздо позже, в средние века.

Размежевание естественных наук и метафизики, когда в ущерб развитию интеллектуальной интуиции резко повысилась значимость рассудочно-умственной деятельности, привело к продолжительному периоду упадка тысячелетиями нарабатываемого человечеством опыта приобретения интуитивного знания, вплоть до конца XIX века. И только следующий за ним, новый виток развития был ознаменован возникновением интуитивизма[181] – идеалистического течения, ставшего впоследствии одним из наиболее влиятельных направлений эстетико-философской мысли XX века[182].

Следует сказать, что практическими инициаторами разработки интуитивного метода стали не философы, а учёные-физики, начиная с Ньютона и Эйнштейна, которые первыми предприняли попытки создания единой теории мироустройства. Многие могут заметить, что фамилии этих исследователей у нас ассоциируются именно с интуицией, а уж затем со стройным логическим из ложением. Этому поспособствовало опубликование особенных, даже странных обстоятельств получения ими первичной информации как основы для дальнейших революционных открытий, ставших впоследствии известными историческими фактами необъяснимого ничем научного озарения. А. Эйнштейн утверждал, что не существует логического пути открытия элементарных законов, а единственным способом их постижения является интуиция, которая помогает увидеть порядок, скрывающийся за внешними проявлениями различных процессов.

В истории многих наук имеется много свидетельств о подобного рода внезапных догадках (инсайтах), производящих впечатление чего-то мистического. В биографиях выдающихся учёных, бесспорно обладающих способностью совершать пророческие скачки в будущее, таких фактов, пожалуй, тоже немало. Эйнштейн, Маркони, Эдисон, Склодовская-Кюри, Генри Форд и другие не менее известные учёные и изобретатели всегда отмечали особую, но никак и ничем необъяснимую связь между периодически открывающейся у них интуицией и своими последующими научными достижениями.

Многим людям вполне знакомо такое состояние, когда вдруг, как бы из ниоткуда, приходит решение долго мучавшей проблемы, верный выход из тяжёлой жизненной коллизии, появляется нужный образ для создания желаемого художественного произведения или осуществляется возможность проникнуть в глубины собственного внутреннего мира, понять что-то и обрести какой-то новый смысл, новые цели и устремления в отношениях с людьми и с самими собой. Этот процесс выглядит для нас как непосредственное открытие какой-то истины для самого себя. Однако дальше возникает необходимость убедить в этой истине других, особенно, если такая истина претендует на роль научной.

Человеку, занимающемуся аналитикой, необходимо активно привлекать в своей жизнедеятельности не только позитивно-созидательные механизмы диалектической логики и системного анализа проблем, с отслеживанием в уме очевидных причинно-следственных связей, но и сознательно включать механизмы интуиции, помогающие буквально как бы «из воздуха» улавливать наиболее верную в данной ситуации информацию, мгновенно схватывая её сущность, смысл и значение, получая цельное видение ситуации, реализуя возможность не зацикливаться на устаревших стереотипах мышления и стандартах принимавшихся ранее решений.

Конечно, чтобы включать эти механизмы интуиции, нужна природная проницательность и хорошо развитое образное мышление, предполагающее мощную работу воображения. При этом выделение отдельных элементов из непрерывной и очень запутанной череды интуитивно проявляющихся фрагментов, сложных образов, стоит в ряду других осознаваемых и неосознаваемых интеллектуальных действий – слияния, сравнения, дополнения усиления/уменьшения, противопоставления, объединения (синтеза), комбинирования и внешнего воплощения в конкретные тексты, чертежи, формулы и законы.

Свою роль в этом увлекательном аналитическом процессе, вместе с одухотворяющими состояниями интуитивного прозрения, играет способность систематизировано и связно интерпретировать возникающие в самосознании человека представления (видения), что помогает по-настоящему творческим личностям интуитивно и глубоко проникать в самую суть вещей, совершая при этом поистине замечательные открытия. Это можно проиллюстрировать значительными достижениями физики рубежа XX–XXI веков, увенчавшиеся появлением Стандартной модели физики элементарных частиц, теории струн и М-теории. Это привело к такому этапу развития этой науки, что она абсолютно естественно начала соответствовать новому определению метафизики, которое опубликовал в своей статье «Физика и метафизика» один из создателей квантовой механики Макс Борн: «Метафизика – это исследование общих черт структуры мира и наших методов проникновения в эту структуру».