Турецкий и его команда били пока, что называется, по хвостам. Все бюрократические и политические формальности после бегства Восса были проделаны стремительно, поскольку делом интересовался сам президент. И правительство Австрии дало согласие на задержание своего подданного, обвиняемого в организации очень серьезного преступления. В Москве были блокированы все транспортные узлы, откуда разыскиваемый мог рвануть через границу в Европу или в Турцию. На всех западных пограничных пунктах был усилен контроль, но усилия оказались тщетными.

И только Турецкий заставлял своих людей работать во всех направлениях сразу, поскольку предположил, что в такой стране, как Россия, затеряться с легкостью можно было только в бескрайней Сибири. Группа ночей не спала, проверяя тысячи и тысячи пассажиров с иностранными паспортами, направлявшимися на восток. И к концу вторых суток в Домодедове фотографию опознали. Этот пассажир проходил регистрацию на рейс авиакомпании ВИМ-авиа в Уфу. Для регистрации предъявил дипломатический паспорт на имя Джеймса Рони. Поремский срочно вылетел в башкирскую столицу на военно-транспортном самолете. Туда он попал спустя шестнадцать часов после появления там беглеца. И Рони-Восс успел уже вылететь в Новосибирск каким-то местным рейсом, который и обнаружить-то не сразу удалось. Но следователю снова помогли военные летчики. И в столице Сибири он Восса уже застал. Узнав, что тот ночью летит во Владивосток, созвонился с Турецким и с помощью Москвы организовал в аэропорту мелкоячеистую сеть, которую Восс миновать никак не мог.

Но чертов иностранец исчез.

— Борисыч, нет его. — Володя был растерян. — Что-то случилось? Или водит нас за нос?

— Он уходит через Китай, Японию или Корею. — Турецкий, которого Володя держал в курсе всех своих перемещений, был на связи. — Больше некуда. Разве что обратно в Москву. Значит, улетать непременно будет. Следы путает. Когда следующий рейс на Владик?

— Днем.

— Не похоже. А ночные куда?

— Благовещенск через полчаса. Всех к стойкам регистрации! А потом? Сеул еще через сорок минут? Он из другого здания? Все перекрыть. Проход в международный терминал единственный? Ждите. Появится. Куда ему деться? Не сегодня, так завтра полетит…

— Чарли?

— Да.

— Это Сеул. Чхве.

— Здравствуй, Иль Сон. Что у тебя?

— Ситуация изменилась. Наш общий друг перестраховывается и пропускает рейс на Владивосток. Будет вылетать ко мне — я его в половине девятого встречаю. И только потом отправлю на Токио. Так что в Бостоне он будет часов на десять позже расчетного времени.

— Спасибо, что сообщил. Я доложу Стейницу. Будем ждать. — И Чарли Салтус отключил трубку спутникового телефона, обеспечивавшего связь по секретному индивидуальному каналу.

На электронных часах над стойкой регистрации зеленели цифры — 01.19. Оставалось лишь десять минут до того мгновения, когда Ту-154 начнет разбег по бетонной полосе. Но Восса не было. Поремский решил было, что с этим рейсом они тоже ошиблись, но что-то заставило его подойти к девушке, убирающей журнал регистрации.

— У вас не хватает пассажира?

— С чего вы взяли? — Молодая сотрудница неприязненно поглядела на следователя, будто бы заранее отвергала возможную попытку познакомиться.

Поремский показал удостоверение:

— Кого не хватает?

— Все на месте.

— Не может быть! — похолодел Владимир. — И Джеймс Рони тоже?

— Все.

Поремский ринулся в диспетчерскую.

— Срочно свяжитесь с рейсом, вылетающим на Сеул.

— На связи.

— Все пассажиры на борту?

— Ждет опаздывающего.

— Кто?

— Американский дипломат какой-то.

— Если он появится и борт запросит разрешения на вылет — не давать! Под мою ответственность. Сейчас получите соответствующие указания от начальства.

Как вышло, что был зарегистрирован пассажир, не появлявшийся у стойки? Как получилось, что проинструктированные таможенники не сообщили о появлении мистера Рони? Этот и многие другие вопросы задавать можно было и после. А сейчас было некогда. Сейчас следовало действовать без промедления.

И Поремский пулей вылетел за дверь.

Важный иностранец демонстративно взглянул на часы.

— Все в порядке, мистер Рони, — улыбнулась девушка с погонами лейтенанта пограничной службы. Она не слышала о требовании органов немедленно докладывать о таком человеке. В зоне контроля ВИП-персон смена производилась в другое время, специально подгадываемое к расписанию международных прилетов и вылетов. И Поремский упустил это из виду.

Восс без видимой спешки, но достаточно энергично пересек трансферный зал повышенной комфортности, оставив без внимания магазин беспошлинной торговли «дьюти-фри», и направился к коридору, ведущему через звонкую арку металлоискателя непосредственно на летное поле. К готовому взлетать самолету. К свободе.

Тут на второй этаж международного терминала буквально взлетел верный помощник Турецкого. Слева от лестницы находился пункт дежурной милиции — туда и ворвался Поремский:

— Генеральная прокуратура России! — завопил он. — Поступаете в мое распоряжение!

Три милиционера, вальяжно развалившиеся на потертых кожаных топчанах, составленных вокруг журнального столика, забивали «козла». При виде всклокоченного Поремского побросали костяшки домино и вскочили как ужаленные.

— Что случилось?!

— Пока ничего, — неожиданно успокаиваясь, ответил Володя. — Но нам надо спешить. Иначе действительно случится. За мной!

Отталкивая друг друга в дверном проеме, доминошники бросились совершать подвиг.

Миновав бар, вытаскивая на бегу оружие, они выбежали в зал ожидания и в дальнем его конце увидели силуэт мужчины, который, кивнув сотруднице аэропорта, стоявшей на выходе, уже выходил в двери, ведущие к самолету.

— Стой! — в четыре глотки закричали преследователи, ожидая, что «клиент» начнет суетиться, бросится убегать, переворачивая по пути тележки с багажом. И начнется стрельба и потеха.

Но он спокойно остановился. Куда бежать? В темноту по бетону летного поля? Зайцем в лучах прожекторов? Или в самолет, в кабину к пилотам, заставлять взлететь, угрожая несуществующим взрывным устройством?..

Мужчина просто стоял и ждал. Все-таки он был профессионалом.

— Не волнуйтесь, все нормально. Мы из милиции. — Поремский сказал магическое слово, успокаивающее обывателей, перепуганной девушке в летной форме. И обратился к мужчине: — Мистер Рони? Здравствуйте, Питер Восс.

…«Тишина на Ваганьковском кладбище»…

В голову Турецкому, абсолютно не ко времени, лезла песенка Виталия Крестовского, известная многим еще со школьной скамьи: «Мы лежим с тобой в одном гробике. Ты костями прижалась ко мне…»