– Ну и ну! – Герхард восхищенно присвистнул. – Вот уж не знал, что Ганс из такой богатой семьи. Он никогда не рассказывал…

– Прошу во-он к той лестнице, любезнейший Герхард.

Кивнув, юноша выбрался с телеги, чувствуя на себе любопытные взгляды воинов и работавших во дворе людей – судя по невообразимому тряпью в качестве одежды – остарбайтеров.

– Фон Райхенбах еще ждет нас? – поднимаясь, осведомился брат Альбрехт у какого-то парня немногим старше Герхарда. Светловолосый, высокий, с красивым открытым лицом, он был одет в старинного покроя камзол с вытканным на груди гербом – бегущим золотым оленем на червленом поле.

– Да, брат. – Юноша остановился, с интересом рассматривая Герхарда. – Фон Райхенбах сейчас в гостевых покоях, отдыхает с дороги. Велел без нужды не беспокоить.

– Спасибо, герр Александр, – вежливо поблагодарил монах.

Александр кивнул и – было видно, что он еле сдерживал любопытство – быстро спустился во двор. Заржали кони.

Попросив какого-то неприметного человечка срочно позвать фон Райхенбаха, брат Альбрехт кивнул на широкую скамью, тянувшуюся вдоль длинного стола, расположенного в сумрачном зале. Герхард забыл обо всем, с восхищением осматривая огромный камин, балки, висевшие на стенах щиты, оружие и знамена.

– Вот здорово, – тихо шептал он. – Просто глазам своим не верю! Ну, Ганс, мог бы ведь и похвастать.

– Кто меня звал? – гулко раздался под сводами чей-то звучный голос. – А, это ты, брат Альбрехт! Что, жемойтам привезли оружие?

– Еще не знаю, брат.

– Так чего ж ты…

– Вот этот юноша утверждает, что знает вас! – Брат Альбрехт с поклоном указал на Герхарда.

– Меня многие знают, – недовольно буркнул… фон Райхенбах! Ну точно он, белокурый, с ямочкой на мужественном подбородке. Только вот в каком-то странном балахоне с орденским крестом на груди… И волосы какие-то слишком уж длинные. Парик? А! Наверное, он уже готовится к маскараду!

Радостно улыбаясь, Герхард вскочил со скамьи:

– Здравствуйте, господин барон! Очень рад вас видеть.

– И я рад… – Фон Райхенбах заинтересованно склонил голову набок. – Напомните только, кто вы такой?

– Как – кто я такой? – Юноша беспомощно хлопнул реницами. – Вы меня что, забыли? А библиотека, доклад? Славный Тевтонский орден? Вчера же еще велели мне называть вас по имени – Отто. Да что с вами, господин барон? Вы, случаем, не больны?

– Нет, пока здоров… Отто… Вы сказали – Отто? Но мое имя – Гуго. Орденский рыцарь, брат Гуго фон Райхенбах!

– Гуго? – Герхард неожиданно улыбнулся. – А, вот оно в чем дело, то-то я и смотрю… Так вы, наверное, приходитесь Отто фон Райхенбаху братом?

– У меня нет братьев, юноша.

– Как нет?

Фон Райхенбах задумчиво потеребил подбородок и, холодно взглянув на монаха, распорядился:

– Оставьте нас, брат Альбрехт.

Октябрь тысяча четыреста девятого года от Рождества Христова!

Уже потом, позже, вместе с фон Райхенбахом съездив в Мариенбург, Герхард наконец поверил. Еще бы, не поверишь тут…

Боже, он говорил с магистром! С давно умершим – вернее, погибшим – Ульрихом фон Юнгингеном, гроссмейстером Тевтонского ордена! И магистр слушал его, Герхарда Майера, буравя внимательным взглядом.

– Так вы говорите, я погибну в битве? – чуть улыбаясь, переспросил магистр.

– Да, под Грюнвальдом.

– Славная смерть… Жаль только, что потерпит поражение Орден.

– Мне тоже жаль, герр магистр. Но… – Глаза юноши засияли. – Ведь можно все изменить! Хотя бы попытаться!

– Герхард, ты говорил, там, в твоем мире, есть какое-то ужасное оружие? – мягко напомнил присутствующий при беседе фон Райхенбах.

– О, да. – Герхард жестко улыбнулся. – Бомбардировщики, пушки, танки.

– Пушки есть и у нас, – усмехнулся магистр. – Ты видел «Бешеную Грету»?

– Видел. Впечатляет. И все же… это не совсем то… О, боже! – Юноша вдруг в ужасе заломил руки. – Что в нем толку, в этом оружии? Оно же там, в далеком от вас будущем! А вы – здесь. И я здесь… И не знаю – как… Господи, неужели это навсегда?! И я никогда больше не увижу мать, брата…

Герхард крепился изо всех сил, но слезы, словно сами собой, капали из его глаз на светлый орденский плащ.

– Бедный юноша, – покачал головой магистр. – Пусть идет в свою келью, отдохнет.

– Я позову кого-нибудь из братьев, проводят.

Герхард ушел, и фон Райхенбах остался наедине с великим магистром. Беседа проходила в небольшом зале, где обычно собирался капитул. Зал располагался рядом с капеллой, откуда доносилось пение – и приятно, и сложно подслушать, о чем говорят в зале.

– Что вы обо всем этом думаете, брат Гуго? – Магистр тяжело посмотрел на барона.

– Может быть, он просто ловкий пройдоха, – цинично усмехнулся тот.

Магистр кивнул:

– Или сумасшедший. На всякий случай завтра же велю повесить его.

– Не стоит торопиться, экселенц! – Фон Райхенбах вскинул глаза. – Быть может, его послала нам сама Пресвятая Дева?

– Вы верите? – прищурился магистр.

– Нет. Но думаю, стоит попробовать. В конце концов, чем плоха надежда на чудо? А повесить парня мы всегда успеем, куда он от нас денется?

– Тоже верно. – Великий магистр встал, давая понять, что аудиенция закончена. – Оставляю это дело на вас, брат Гуго. Пробуйте, может что и выйдет… Да, только не привлекайте к этому лишних людей.

Фон Райхенбах молча склонился в поклоне.

Герхард вздрогнул, когда барон вошел в келью, и быстро попытался вытереть концом плаща мокрые от слез глаза.

– Кажется, вы славный юноша, – улыбнулся тевтонец. – И искренне хотите помочь Ордену.

– Да, хочу! Очень хочу, поверьте!

– Верю, верю, сын мой! – Фон Райхенбах присел на край ложа. – Ты… уже пытался вернуться обратно? – мягко поинтересовался он.

– Пытался… – со вздохом признался Герхард. – Несколько раз читал заклинание… Не работает.

– А может быть, нужно соблюсти все условия… Например – место.

– Вы думаете? – В глазах юноши искорками вспыхнула надежда.

– Во всяком случае, попытаемся…

Они вернулись под Танненберг, вернее, под Зеевальде, выбрали место в лесу, рядом со старой мельницей…

– Читайте! – Брат Гуго протянул заклинание.

– Ва мелиск… – запинаясь, начал Герхард.

– Постойте, – повелительным мановением руки тевтонец остановил его. – Тогда… Там… Была полночь? Или – до полуночи… Или – после?