Белнэп быстро произнес несколько ключевых слов, несколько указаний на то, с какой головоломкой он столкнулся. Услышав имя Генезис, Рут шумно вздохнула.

– Послушай, Кастор, я не могу говорить об этом по телефону. Да, это имя значится в наших базах данных – и у него есть богатая история. Да, недавно мы перехватили кое-какие слухи о том, что Генезис пробудился после многих лет молчания. Ты знаешь порядки в нашей лавочке – после окончания рабочего дня я не смогу получить никакую информацию, даже если очень захочу. Но как только завтра утром я войду в систему, я сразу же пройдусь по всем источникам. Обсуждать такие вещи по открытой линии я не смогу – вероятно, я уже и так нарушила все мыслимые правила.

– В таком случае нам надо встретиться.

– Я так не думаю. – В голосе Рут прозвучало беспокойство.

– Рут, пожалуйста.

– Если что, по заднице надают мне. Понимаешь, при нынешнем положении дел, если нас с тобой увидят обедающими вместе, меня могут запросто выпереть с работы. И я буду вынуждена разбирать нижнее белье в каком-нибудь из учебных центров.

– Завтра в полдень, – решительно произнес Белнэп.

– Ты что, меня не слышишь?

– В парке Скалистое ущелье. Людное место, совершенно безопасное, договорились? Краткая встреча. Никто ни о чем не узнает. Помнишь ту тропинку на востоке вдоль оврага? Буду ждать тебя там. Не опаздывай.

– Будь ты проклят, Кастор, – промолвила Роббинс, признавая свое поражение.

Белнэп знал, что Рут Роббинс обожает ездить верхом и частенько в обеденный перерыв катается в парке Скалистое ущелье – двух тысячах заросших лесом акров в северо-западной части Вашингтона. Благоразумнее всего будет воспользоваться именно этой ее привычкой: никто не заметит ничего необычного, и Рут, в случае чего, сможет представить честный отчет о своих действиях. Но притом в парке их вряд ли кто-нибудь увидит.

Завтра рано утром надо будет вылететь в аэропорт имени Рональда Рейгана или имени Даллеса; у него будет достаточно времени, чтобы добраться до места. Вытянувшись на кушетке, Белнэп усилием воли приказал себе заснуть; однако отточенная на оперативной работе способность засыпать по приказу мозга в последнее время начинала давать сбои. Он лежал в темноте, не в силах заснуть, вслушиваясь в дыхание лежащей в нескольких футах от него Андреа Банкрофт. Молодая женщина, как и он, притворялась, что спит. Казалось, прошло несколько часов, пока сознание наконец не угасло. Белнэпу снились те, кого он потерял. Иветта, которой он лишился, даже не успев вкусить в полной мере. Луиза, погибшая при взрыве во время операции в Белфасте. У него перед глазами тянулась вереница лиц, всплывших из глубин памяти: друзья и возлюбленные, которые навсегда остались в прошлом. Лишь один человек прошел вместе с ним через все эти годы – Поллукс, неразлучный со своим Кастором.

Джаред Райнхарт, тот, кто ни разу его не подвел. Тот, кого сам Белнэп подводил сейчас своим вынужденным бездействием.

Белнэп представлял своего друга – плененным, страдающим, полным отчаяния, но, хотелось верить, не потерявшим надежду. Поллукс не раз спасал жизнь Кастору, и покуда Кастор дышит, он будет бороться за спасение своего друга. «Держись, Поллукс. Я спешу к тебе на помощь. Возможно, путь у меня впереди извилистый и тернистый, но я во что бы то ни стало дойду до конца».

Утром Белнэп посвятил Андреа в свой замысел.

– Замечательно, – согласилась она. – А я тем временем отправлюсь на поиски Террапин-драйв. Я хочу узнать то, что узнала моя мать.

– Нет никаких свидетельств того, что это как-то взаимосвязано. Вам предстоит блуждать во тьме.

– Ошибаетесь. Я буду блуждать среди бела дня.

– Андреа, у вас нет соответствующей подготовки.

– К такому нигде не готовят. Но из нас двоих только один человек является членом попечительского совета. Только у одного из нас есть законное основание быть там.

– Время сейчас самое неподходящее.

– Значит, я должна подстраиваться под ваш распорядок?

– Я поеду с вами и в случае чего помогу. Договорились?

– Когда?

– Позже.

Пристально посмотрев ему в глаза, Андреа наконец тряхнула головой.

– Хорошо, будем делать по-вашему.

– Я вылетаю девятичасовым рейсом; к вечеру я уже вернусь обратно, – пообещал Белнэп. – А вы до тех пор постарайтесь не впутаться в беду. Закажите обед в номер, ведите себя тихо, и все будет в порядке.

– Поняла.

– Для вас главное – играть по правилам.

– Я сделаю все так, как вы говорите, – заверила его Андреа. – Можете на меня положиться.

«Я сделаю все так, как вы говорите», – обещала этому Тодду Белнэпу Андреа, и он, кажется, ей поверил. По его глазам молодая женщина поняла, что он ни на шаг не отступит от своих приоритетов, что он будет идти к своей цели, не обращая внимания на окружающее. Казалось, самоуверенность этой горы накачанных мышц не имела пределов, однако Андреа не собиралась отступать. В конце концов, речь идет о ее жизни. А он сам кто такой? Его официальный статус совсем непонятен. Может так статься, Белнэпа выгнали из правоохранительных органов за дело. И все же в главном Андреа ему верила. Кто-то из сотрудников фонда Банкрофта звонил очень-очень плохому человеку. Это соответствовало предположению о том, что внутри фонда существует некая обособленная структура, которая действует в соответствии со своими собственными интересами. Главный вопрос заключался в том, известно ли об этом Полю Банкрофту.

Полная решимости, Андреа гнала прочь страхи; а может быть, вчерашняя стычка с Белнэпом в машине полностью иссушила в ее организме жидкость, отвечающую за чувство страха. Одним словом, Андреа ехала во взятом напрокат бордовом «Кугуаре» по дорогам, которыми был исчерчен Исследовательский треугольник, ища улочку с указателем «Террапин-драйв».

Участок земли, занимаемый фондом Банкрофта, имеет площадь больше тысячи акров; спрятать нечто настолько огромное просто невозможно. Невозможно спрятать целую тысячу акров соснового леса… если только она не затерялась среди семи тысяч акров такого же леса.

Это было какое-то безумие! Сначала Андреа проехала по основному шоссе, затем начала петлять по второстепенным дорогам, которые связывали друг с другом различные научно-исследовательские учреждения. Она ездила туда и обратно. Она понимала, что речь не может идти об основных магистралях штата и федеральных автострадах. Южная часть треугольника более развита. Значит, ей, скорее всего, нужен север. Здесь узкие дорожки разбегались в разные стороны, подобно капиллярным сосудам; дорожные указатели встречались лишь изредка. Молодую женщину не покидало ощущение, что она вторглась в частные владения. Она провела за рулем уже несколько часов, однако так никуда и не приехала. Наконец после бесчисленных поворотов, развилок и тупиков Андреа увидела мощенную щебнем дорогу, у которой стоял знак с изображением зеленой черепахи. И не просто черепахи – пресноводной американской черепахи с перепончатыми лапами.[47]Однако последние сомнения рассеяла табличка с надписью: «ВЪЕЗД КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН».