Письмо Илиодора так и не дошло до царя. По какой-то причине соглашение между Бадмаевым и Дедюлиным было нарушено, и письмо осталось у Бадмаева. Обозленный и убежденный в том, что откровения Илиодора не должны пропасть в безвестности, Бадмаев отправил копию письма Михаилу Родзянко и другим членам Думы. Реакция была оглушительной, и Распутин вновь оказался в центре национального скандала7. В апреле 1914 года Илиодор отправил копию своего пасквиля в Синод, а через месяц этот документ стал появляться в русских газетах. К этому времени его мог прочесть любой грамотный гражданин страны8. Даже отправив копии письма врагам царя, Бадмаев сделал последнюю попытку договориться с дворцом. 1 марта он написал Николаю письмо в защиту Гермогена и Илиодора, «фанатиков веры», глубоко преданных царю, считающих своим долгом защитить престол и убедить Распутина держаться подальше. И за это Распутин их уничтожил. Бадмаев сообщал царю, что он сам, Бадмаев, имеет связи в обществе, среди клира, правительства и Думы. И только он может «ликвидировать все это дело», пока не станет слишком поздно9. Письмо Бадмаева осталось без ответа.

Тогда Бадмаев попытался снова связаться с Дедюлиным. Он сообщал, что, заставляя Илиодора покинуть столицу, его делают мучеником, а это сыграет ему на руку. Но Дедюлин не поддался. Он заметил, что этот человек «вреден любой нормальной так называемой мирной государственной структуре». Бадмаеву пришлось отступить10. В конце концов у Илиодора не осталось другого выхода, кроме как подчиниться и уехать во Флорищеву пустынь. Но это не означало, что он сдался Распутину.

Из монастыря Илиодор продолжал писать Бадмаеву о безумном характере Распутина и его непристойном поведении. А затем Илиодор использовал другое оружие. Он написал Бадмаеву, что по время посещения Покровского 8 декабря 1909 года он получил из рук Распутина несколько писем императрицы и великих княгинь11. Подобное утверждение трудно принять на веру. В 1919 году Матрена писала, что ее отец «по своей честной простоте» показал Илиодору письмо императрицы, и тот его украл12. То же самое Распутин говорил в письме к Ольге Лохтиной в начале 1913 года: «он мерзавец, он украл письма […]»13. Возможно, Распутин, похваляясь своей близостью к царской чете, показал эти письма Илиодору и, может быть, даже дал их ему на время, но Илиодор так их и не вернул. Зная о подлой натуре Илиодора, вполне вероятно будет предположить, что он украл письма, когда Распутин не видел. Хитрый монах отлично понимал пользу подобных документов.

Среди этих писем было одно письмо Александры и по одному от каждой из четырех великих княгинь. По-видимому, все они были написаны в 1909 году14. Письма от девочек совершенно невинны. В них говорится, как девочки скучают по Распутину, как он им снится, как они стараются быть хорошими и послушными, как он их учил, как тяжело им видеть маму больной. Великая княгиня Ольга спрашивала у Распутина совета, как ей вести себя с Николаем, в которого она была влюблена15. А вот письмо Александры было не столь невинным:

Илиодор написал Бадмаеву, что оригиналов писем у него нет, поскольку он передал их Родионову, а тот, в свою очередь, какому-то клирику, имени которого Илиодор не знал17. Но он сделал копии и отправил их Бадмаеву с таким письмом:

Оригиналы писем, предположительно, оказались в руках министра внутренних дел Александра Макарова. Как они к нему попали, неясно. То ли их передал неизвестный нам священнослужитель, то ли сам Родионов, то ли, как пишет в воспоминаниях Степан Белецкий, их принес офицер-казак и некий господин Замысловский, работавший в Вильнюсе вместе с некоей «мадам Карабович»19. Возможно, это сделал кто-то другой, как об этом пишет в воспоминаниях Коковцов: некий неизвестный человек отдал их Макарову со словами: «Эти люди [Распутин, Илиодор и их союзники] меня задушат, если я не верну им письма»20.

Макаров позвонил Коковцову в конце января и пригласил его к себе домой (в то время Макаров болел и оставался дома), поскольку ему нужно показать нечто важное. Дома Макаров показал премьеру оригиналы писем. Коковцов прочел их. Он понял, что письмо Александры в точности совпадает с копией, которую по Петербургу распространил член Думы Александр Гучков. По этому письму можно было сделать зловещее предположение о том, что императрица занималась сексом с развратным мужиком прямо во дворце – именно так его истолковывали в салонах и гостиных по всей стране. Практически все были готовы думать об императрице самое худшее. Никто не выступил в ее защиту.

«С печальным, подавленным чувством сажусь писать, – 18 февраля записала в своем дневнике Александра Богданович:

Макаров и Коковцов начали думать, что делать. Сначала Макаров предложил просто скрыть письма, чтобы они точно не попали в чужие руки, но Коковцов отверг это предложение, поскольку в таком случае их можно было обвинить в неблаговидном заговоре. Тогда Макаров высказал другую идею: показать письма императору. Но премьер-министру и это не понравилось: император оказался бы в очень сложном положении, ему пришлось бы рассказать обо всем императрице, и это могло бы повредить Макарову. Коковцов посоветовал Макарову попросить аудиенции у императрицы, собственноручно передать ей письма и рассказать, как они попали к нему. Макаров пообещал так и поступить.