чуть ли не колесо к колесу? Да выдавая по три-четыре выстрела в минуту…

— Кавалерии ты, я так понимаю, пока не касался. — сменил тему Петр.

— А чего ее касаться? Тебе все уши прожужжали драгунами. Вон, даже после маневров Меншикова полка не спешишь улан разворачивать. И лошадей под них закупать.

— Сам же знаешь, что это непросто.

— Знаю. Но душа у тебя не лежит к ним. Драгуны уж больно в нее запали.

— А тебе они не нравятся… так ведь?

— А с чего они могут нравятся то? — усмехнулся сын. — Да, дешевые. Только толку с них, как с козла молока. Драгуны худший выбор и как кавалерия, и как пехота. Как говорится — здесь бы определится — тебе нужно ведерко карася или половинка порося.

— Это опять… оттуда? — неопределенно махнул рукой царь, намекая на сон.

— Да. Потом, во времена, когда вновь полковые пушки станут нужны, драгуны покажут себя. Но только потому, что иные виды кавалерии окажутся не нужны. А эти — пригодятся. Хотя и не как кавалерия, а только лишь как ездящая пехота.

— И… хм… неужто все так плохо?

— Хуже некуда. Драгунами одержима вся Европа. Словно одержимость какая-то. А они там нужны? Вот я не вижу явной ниши для них. Нам ведь какая кавалерия нужна? Во-первых, такая, которая на поле боя будет действовать. Это вот те самые уланы. Во-вторых, такая, которая бы действовала в разведке, охранении и патруле.

— Отчего же на эту роль драгуны не пригодны?

— Оттого, что вооружены не карабинами и с седла перестрелок не затевают. Надобно для этих задач что-то в духе рейтар. Ну, если название тебе не нравится, то пусть будут карабинеры. Строго кавалерия. Вооруженная легким палашом, карабином и парой пистолетов. Желательно на хороших лошадях.

— Так это практически одно и тоже.

— Как корабль назовешь, так он и поплывет. Оттого мне идея называть корабли именами великомучеников и не нравится. Зачем нам корабли мученики? Так и с драгунами. Какой смысл называть кавалерию ездящей пехотой? Ведь драгуны именно ей и являются. В моем понимании нужны в качестве усиления дивизий и корпусов только уланы да рейтары. Ну хорошо, — увидев, как отец поморщился от названия «рейтары», поправился сын, — карабинеры.

— И все?

— И все. В теории я бы еще несколько полков тяжелых кирасир развернул. С длиннющими пиками, вроде тех, что употребляли крылатые гусары. Но не при корпусах, а в качестве главного резерва. Применяя их только в генеральных сражениях и по случаю. Мощные кони. Пулестойкие доспехи. Особая выучка. Но это почти сказка. Ни коней, ни доспехов в разумные сроки на них не найти. Там ведь тяжелые рыцарские скакуны потребуются.

— Аппетиты у тебя… — покачал головой отец.

— Посему и говорю — разворачивать только улан да карабинеров. Для усиления дивизий и корпусов пехотных. Для чего нужно всеми правдами и неправдами добывать хороший коней вроде голштинцев или персов.

— Хорошо, — кивнул Петр Алексеевич, — я понял тебя.

После чего встал.

И прихватив папку направился на выход.

— Отец! — окликнул его Алексей, когда он уже был в двери.

— Что?

— Так как мне поступать? Я что, вот это все зря сделал? Форм под полковые пушки у меня нет. Заказывать их Льву Кирилловичу?

— Делай пока вот эти, — махнул он рукой. — Они в любом случае не пропадут.

— Переливать запасы церковного металла?

— Да.

— Мне потребуются деньги для организации изготовления лафетов, передков и зарядных ящиков. Это ведь в опытовой мастерской сделано.

— Возьми из тех, что я тебе доверил хранить.

— А повозки?

— Что повозки?

— Если московские полки переформировывать по новым штатам, потребуется наводить порядок и в обозах. Корпусной обоз.

— Делай, — тяжело… словно бы обреченно махнул рукой царь. — На время пока оставь и учебу, и опыты свои, и дела лишние. И займись пушками да повозками.

— Что-то случилось?

— Война началась… англичане с голландцами напали на французов. Может быть и осенью нам придется выступить. А может и по будущей весне. Пока не ясно. Так что, не относящееся к войне отложи и занимайся приготовлениями.

— Понял. — максимально серьезно ответил царевич.

— Понял он… — нервно усмехнулся Петр и не прощаясь вышел…

Глава 6

1701 год, май, 22. Лондон — окрестности Гронингена — Москва

— Ваше Величество, срочные известия!

— Откуда? — нервно переспросил Вильгельм III Оранский. — Из Голландии?

— Нет, Ваше Величество. Из России.

— Вы верно шутите… Из России.

— Да, Ваше Величество.

— Плотник Питер, конечно, человек интересный, но какие могут быть СРОЧНЫЕ известия из этого дремучего медвежьего угла?

— У турецкого султана больше нет флота, Ваше Величество.

— Что?! — опешил Вильгельм.

— В битве при Азове русский флот уничтожил османский.

— Так это не выдумки?

— Никак нет, Ваше Величество. Мне удалось найти списочный состав погибших кораблей. Которые сгорели, которые утонули, которые сели на мель и которые сдались.

— И много? Много там османы потеряли?

— Восемнадцать линейных кораблей и шестнадцать галер, включая три большие.

— СКОЛЬКО?! — выкрикнул, вскочив Вильгельм.

Его собеседник повторил.

— Здесь не может быть ошибки? — после затянувшейся паузы поинтересовался король Англии.

— Никак нет. Русские опубликовали подробности в своей газете. А из Константинополя мне написал наш человек. Все совпало. Питер не стал ничего приукрашивать, сообщив новость без искажений.

— Плотник… — пожал плечами Вильгельм, удивившись этому ничуть не меньше самой новости. — Что с него взять?

— Так точно, Ваше Величество. Плотник.

— А что там случилось?

— При Азове?

— Да.

— Адмирал Крюйс заманил к устью Дона осман, изобразив бегство с рейда Керчи. А там, выбрав момент, атаковал неприятеля, отправив на него двадцать шесть брандеров. Пустив для это дело все ветхие или негодные корабли. Многие, из которых годились только на дрова.

— Двадцать шесть брандеров… — покачал головой Вильгельм. — Это звучит как безумие.

— Вы же знаете этого плотника, Ваше Величество. Он одержимо строил корабли. Неважно какие. Неважно как. В итоге в устье Дона скопилось их великое множество. И они стали тяготить не только адмирала Крюйса, которому поручили за ними присматривать, но и самого Питера. Ведь их требовалось содержать. А это не дешевое удовольствие.

— Да уж… двадцать шесть брандеров…

— В итоге сего дерзкого и неожиданного маневра часть турецких линейных кораблей загорелась. Другая часть, большая, стала метаться. Произошли столкновения и вылеты на мели. Уцелевшие корабли Крюйс принудил сдаться, выйдя на них во главе эскадры из шести линейных кораблей и двадцати малых галер.

— Много сдалось?

— Три линейных корабля и две малые галеры. Это те, что вышли из этой заварушки целыми и оставались на плаву.

— А из тех, что вылетели на мель,