Увы, но лодки сейчас были в руках противника. Так что стоило ему немного (да буквально на сотню саженей) отвести их от берега, и его уже было бы не достать.

— Придется заманить их вглубь территории, — усмехнулся Ренки, внезапно вспомнив тот давний эпизод своих приключений, с которого началось их возвышение от бесправных каторжников до влиятельных феодалов. — Жаль, с нами нет Таагая, у него отлично получалось заманивать врагов в засады.

Разбойничье-княжеское войско состояло по большей части из наемников, а они о дисциплине имели собственное представление, далеко не всегда схожее с тем, что в обычае у королевской армии. Нет, в бою они, конечно, следуя кодексу наемника, во всем подчинялись командиру. Но в остальное время… Тут все зависело от личности самого командира и от величины предлагаемой им оплаты.

Большая Рыба был командиром авторитетным, но нынче не при деньгах и потому много предложить не мог. Соответственно и нанятый им контингент вел себя на берегу довольно вольно и лишь посмеивался над намеками, что, дескать, местные не так просты, как кажется на первый взгляд, и умеют больно кусаться. Пока несколько жителей прибрежного поселка, что не успели сбежать при звуках начавшейся пальбы и попали в руки речных пиратов, особо опасными им не показались. Так что в караулы отправили лишь парочку человек, да и те расположились не на берегу, а в захваченных лодках, ибо доблестные воины Большой Рыбы куда больше были озабочены не предотвращением нападения, а тем, чтобы никто не попытался урвать кусок добычи.

Так что когда внезапно у их лагеря появился десяток одетых в рванину крестьян, закидавших компанию, сидящую у одного из костров, камнями и даже пальнувших в сторону противников из парочки допотопных мушкетов, то сначала это вызвало серьезную растерянность, которая уже спустя несколько мгновений переросла в настоящую злость. Как и всякие люди, предпочитающие добывать себе хлеб насущный, отбирая его у тех, кто послабее, наемники Большой Рыбы считали большой несправедливостью и даже оскорблением, если жертва пыталась дать сдачи.

Оскорбленные бросились за обидчиками, которые, воспользовавшись секундным замешательством противника, поспешили дать деру. Впрочем, за поворотом тропы преследователей еще раз обстреляли из мушкетов и опять закидали камнями. Это уже было настоящей наглостью!

Большая Рыба этого очень не хотел, но его люди требовали отмщения за одного убитого, двух раненых и еще шестерых, схлопотавших камнями по самым разным участкам тела. Пришлось уступить их требованиям и дать согласие разорить ближайшую деревушку. Благо он уже не раз бывал в этих краях и был более чем уверен, что население деревни давным-давно сбежало из своих домов и теперь прячется где-то в горах. Спалить несколько хижин… Пожалуй, это не сильно обострит отношения с местными, зато придаст вес его словам на предстоящих переговорах.

Примерно половина всего его войска выстроилась в колонну. Наемники бодро потопали по тропе, извивающейся меж высоких клыков. И вот, за поворотом…

Да. Ужасно неприятно. Вот так идешь себе вершить праведную месть и поразвлечься заодно, а тут тебя прямо в лоб встречает дружный залп полусотни мушкетов. И злые дядьки в форменных мундирах солдат регулярной армии да с большими штыками в руках. Нет, не об этом мечтает всякий благородный разбойник!

Если на берегу и слышали звуки стрельбы, искаженные эхом от скал, то, вероятно, решили, что так развлекаются наемники, потому что кто еще мог так весело и дружно палить в этом забытым богами и людьми захолустье? Даже сам Большая Рыба, хорошо знакомый с местными обычаями, не заподозрил подвоха. Обычная тактика населения Зубов Дракона — уйти вглубь своих гор, а потом тревожить врага постоянными вылазками. Так что если кто-то и мог тут палить столь интенсивно, как в настоящей битве, то только его люди. Потому-то неудивительно, что появление регулярных войск стало для разбойников большим сюрпризом.

Йоовик со своими разведчиками под командованием оу Дарээка смогли подкрасться к лагерю противника почти вплотную — благо обилие камней и неровный рельеф местности для тех, кто учился быть невидимым на Зарданском плоскогорье, делали сие предприятие легкой прогулкой.

Так что когда вечерние сумерки размазали силуэты и обесцветили краски мундиров, из-за скал вышли основные войска и, построившись в правильные шеренги, начали пальбу. Ренки с разведчиками, воспользовавшись переполохом, смогли забраться на лодки, а дальше пошла привычная солдатская работа. Как бы хороши ни были эти грозные речные волки против крестьян и рыбаков, тягаться с регулярной армией они не могли даже мечтать. Те, кто успел, поспешили сдаться. А те, кому не повезло оказаться на краю лагеря, были мгновенно убиты.

В завершение недолгой битвы Ренки лично схватился с огромным и весьма могучим на вид бородачом, едва ли не выше себя ростом, одетым довольно богато, хотя и абсолютно безвкусно. Впрочем, этот бородач столь лихо орудовал абордажной саблей чудовищных размеров, что особо разглядывать, а уж тем более подвергать критике его манеру одеваться посчитал бы неуместным даже самый изысканный столичный щеголь или иной строгий знаток моды. От этой сабли уже серьезно пострадали трое фааркоонцев, причем один, кажется, был сражен насмерть… Но шпага благородного оу Дарээка была точна и безжалостна. Обогнув опасное оружие, как ручеек огибает камень, сей легендарный клинок сначала поразил руку противника, заставив разжаться пальцы, держащие саблю, а спустя мгновение глубоко, едва ли не на половину всей длины ушел в громадное брюхо. Впрочем, врага и это не остановило, подобно былинному герою древности он, не обращая внимания на боль, ринулся на противника, еще глубже насаживая себя на оружие, при этом дико скаля зубы, словно бы желая загрызть врага или хотя бы задушить оставшейся здоровой рукой. В результате он нарвался горлом на кинжал, который Ренки держал в левой руке. На этом, собственно говоря, закончились и сия «великая битва», и жизнь речного князя по прозвищу Большая Рыба. А победителям осталось только позаботиться о своих раненых и пересчитать добычу.

— Хм… Забавный экземпляр! — заметил Ренки, с удовольствием беря в руки короткое грубое подобие мушкета, отличающееся, однако, огромным калибром. — Этой штуке, наверное, лет двести, видишь, тут еще вместо приклада шар, чтобы упирать в грудь. Интересно, неужели это чудовище еще стреляет? Смотри, тут даже замка нет, а чтобы выстрелить, надо сунуть фитиль, зажатый в специальном пальнике, вот в это отверстие! Настоящая ручная пушка!

— Выкинул бы ты эту дрянь от греха подальше, — пробурчал в ответ на эти восторги Готор. — Не дай боги, в руках взорвется. Что может быть глупее, чем погибнуть таким нелепым образом?

— Вот уж нет! — категорически отверг это предложение Ренки. — Это же настоящая редкость, подумай только, как она будет смотреться в моей коллекции!

— Тогда залей ствол свинцом или оловом. А то ведь не удержишься и попробуешь пальнуть!

— Это испортит ценнейший экземпляр! — помотал головой большой знаток и ценитель оружия. — Да не волнуйся ты так, если я и попробую стрелять, то сначала сделаю это со специальной подставки. А в общем-то все остальное тут — хлам!