Ответа не было, и он остановился, прислушиваясь, не ходит ли кто-то в темноте. Он ощутил запах ее сладковатых духов. Она была где-то рядом. Он настолько обессилел, что сомневался, сумеет ли с ней справиться, но решил попытаться: броситься на нее, задушить. Стиснув в кулак здоровую левую руку, он нанес удар в пустоту. Раздавшийся совсем рядом звук заставил его обернуться в ту сторону, и в следующий миг он почувствовал, как его шеи коснулось что-то холодное. Голубые искры электрошокера мгновенной вспышкой высветили ее белокурые волосы и ярко-красный рот, затем что-то тяжелое обрушилось ему на висок, и он опять провалился в темноту.

Лицо Могенса заливали потоки холодной воды, он пришел в себя. Почувствовав влагу, он стал пить воду, отдающую ржавчиной. Напор струи усилился, и он попытался отклонить голову, но не смог. Он снова был прикован к ванне, и вода в ней прибывала.

– ДЕНЬГИ… ГОВОРИ, ПРЕДАТЕЛЬ… ГДЕ ДЕНЬГИ? ТЫ… ПРЕДАЛ… МЕНЯ… ТЫ ПОНИМАЕШЬ… МОИ СЛОВА? – звучал во мраке металлический голос Ренаты, и вода все прибывала.

Берлин, Пренцлауэр-Берг, 6 мая 2014 года

Время близилось к полудню, когда Томас и Луиза наконец очутились на Раумштрассе и пошли по ней вдоль парка на площади Гельмгольцплац. Было тепло, и с детской площадки доносились звонкие голоса играющих ребятишек. Томас и Луиза встали рано и позавтракали в ресторане отеля. Судя по настроению Луизы, она ни о чем не жалела, однако ничто в ее поведении не говорило о том, что для нее это было началом чего-то серьезного или что она желала бы повторения. Для Томаса было большим облегчением, когда он понял, что наутро его не мучила совесть и он не испытывал моральной вины перед Евой.

По пути им встречались кафе, перед которыми на летних террасах, радуясь весеннему солнышку, сидели люди. Томас и Луиза не могли удержаться, чтобы не посмотреть, нет ли среди посетителей Могенса.

– Это было бы слишком уж большой удачей, – сказала Луиза, когда они миновали последний столик.

Томас кивнул.

Пройдя еще квартал, они наконец увидели Грейфенхагенерштрассе. Идиллическая улица, осененная старыми вязами, была пустынна. Они пошли по ней в сторону Гефсиманской церкви, невольно поглядывая вокруг, словно ожидали, что им навстречу вот-вот покажется Могенс.

Скоро они подошли к площади, на которой стояла окруженная невысокими деревьями и кустами церковь. На клумбе около тротуара возился старичок в рабочей спецовке, который тяпкой выпалывал сорняки.

– Может быть, это и есть тот сад, который упоминала Рената? – спросила Луиза, взглянув на Томаса.

Он покачал головой:

– Мне кажется, что он не похож на тот, что описан в ее письме.

Слепящий солнечный свет сверкал в окнах противоположного здания, так что нельзя было разглядеть, не смотрит ли кто-то оттуда, наблюдая за ними. Однако у Томаса снова возникло уже знакомое чувство.

– Что-нибудь не так? – спросила Луиза.

Отрицательно покачав головой, Томас направился к старичку.

Тот кивнул ему, не отрываясь от своего занятия.

– Мы ищем монастырь, который тут вроде находится.

– Монастырь? – удивленно покачал головой старичок, продолжая копать.

– Да. Точнее, монастырский сад.

– Klostergarten? – повторил старик и помотал головой еще энергичнее.

Томас попрощался с ним и, обращаясь к Луизе, с сомнением сказал:

– Может быть, это все-таки и есть тот сад, о котором писала Рената?

Луиза пожала плечами, как будто теперь ей самой уже не верилось, что это так.

– Святой Иосиф! – воскликнул вдруг старик; Томас и Луиза одновременно обернулись. – Дом Святого Иосифа для престарелых! Его содержат монахини. Но он находится не здесь, а на Паппель-алле. А участок тянется до самой Грейфенхагенерштрассе. Вы, наверное, проходили мимо кирпичной стены, которая огораживает сад. – Старик покачал головой над собственной несообразительностью. – Ну конечно же это дом Святого Иосифа! – пробормотал он себе под нос и снова принялся за работу.

Они вернулись по Грейфенхагенерштрассе назад и увидели разрисованную граффити кирпичную стену.

– Давай! – сказал Томас.

Прислонившись к стене, он присел на корточки, выставив перед собой сложенные ладони.

Луиза посмотрела на него удивленно:

– Что это ты делаешь?

– Хочу тебя подсадить, как всадницу в седло, чтобы ты могла заглянуть за ограду. Ставь ногу!

Она сначала отказывалась, прежде чем согласилась стать сапожком на подставленные ладони. Ступив на подставленные руки, она приподнялась ровно настолько, что смогла заглянуть через стену.

– Это здесь?

– Да, – ответила она натужно.

– Ты уверена? Что ты там видишь?

– Монахинь. Опусти меня на землю.

Он дал ей спуститься, и она отряхнула ладони, потерев одну о другую.

– Сад выглядит так… так, как описала его Рената, – с прудиком посередине и низенькими цветочными клумбами.

Отойдя на середину мостовой, Томас оглядел окружающие дома. Только из того, что стоял справа, сверху должен был открываться вид на сад. Они направились к воротам дома номер девять.

Томас дернул за ручку, но двери были заперты. Рядом висел на стене домофон с именами жильцов напротив кнопок. Их было сорок – от квартир выходящего на улицу дома и дворового флигеля.

– Ты нашла ее имя в списке? – спросил Томас после того, как просмотрел все имена сверху донизу.

Луиза покачала головой.

В эту минуту дверь распахнулась, и из нее вышла молодая женщина в элегантной куртке и хорошенькой вязаной шапочке. Выйдя, она стала вытаскивать за собой коляску с ребенком. Томас подержал ей дверь, и женщина поблагодарила его, разворачивая коляску.

– Entschuldigung![40]Не могли бы вы нам помочь, – с улыбкой попросил Томас. – Мы ищем женщину по имени Рената Шуман. Она тут как будто живет. Вы не знаете ее?

Женщина покачала головой:

– К сожалению, нет. Мы недавно сюда переехали и мало кого здесь знаем.

Женщина взялась за коляску, чтобы идти дальше, но Луиза протянула ей айфон с фотографией Могенса:

– А этого человека вы, случайно, не знаете? Это мой брат. Он исчез более полугода тому назад.

Женщина покачала головой:

– К сожалению, нет.

В это время на дороге показался велосипедист – молодой человек с окладистой бородой, одетый в бархатный костюм. У подъезда он остановился и сошел с велосипеда. Он поздоровался с женщиной.

– Может быть, ты им поможешь, – сказала она. – Ты не знаешь, живет ли тут такая Рената Шуман?