Ударить его оказалось просто, как будто выйти на спортивный поединок. Светлана знала, что сделать это необходимо, а раз другого выхода нет, бояться бессмысленно.

В глубине души ей хотелось, чтобы Пушкаренко обернулся, успел среагировать, началась бы драка… Она бы победила противника в честном бою – чистой воды самооборона.

Но Пушкаренко не смотрел по сторонам, остановился прикурить – как нарочно возле самого удобного места – и умер с первого удара.

Что ж, руки у Светы всегда были необычайно сильные для женщины.

Все обстоятельства складывались идеально, будто сам Бог считал, что она задумала правое дело.

Но не было такого, чтобы в жизни Светланы Краснокутской что-то шло как по маслу, и убийство не стало исключением.

Во-первых, она не предполагала, что её, сильную и волевую женщину, вдруг накроет острая стрессовая реакция, так что она будет стоять, как оглушённая, пока какой-то человек не вытащит камень из её судорожно сжатого кулака.

Эти драгоценные минуты или даже секунды – она никак не могла понять, сколько времени простояла над телом – Светлана планировала потратить на то, чтобы забрать документы и телефон, но не вышло.

Несколько минут она, как автомат, слушалась подоспевшего человека и почти совершила непоправимое – когда он попросил её позвонить в «Скорую», Краснокутская едва не воспользовалась собственным телефоном. Какое счастье, что она не знала, как в России вызвать «Скорую помощь» с мобильного, и эта первая здравая мысль потянула за собой остальные.

У подошедшего человека оказалось очень приметное лицо, и даже в темноте Света узнала в нём нынешнего Христининого друга, потому что видела его фото, когда изучала личную страничку девушки.

«Какого чёрта его понесло на улицу!» – подумала она с раздражением и, улучив момент, убежала, обещав Максу завтра же прийти в полицию с чистосердечным признанием.

Потом она вспомнила, что, кажется, ещё не придя окончательно в себя, жаловалась, что Пушкаренко разрушил судьбу дочери и её собственную жизнь и причинил людям много горя – но полностью уверенной в том, что действительно говорила это, Света не была.

Перед возвращением в гостиницу Краснокутская нарочно упала в грязный снег, чтобы появился повод срочно отдать пальто в химчистку.

Она приняла душ, спокойно и с аппетитом поужинала, заказала авиабилеты на следующий день и превосходно выспалась за ночь.

Из-за перенесённой психотической реакции убийство стало представляться ей чем-то ненастоящим – не сном, но событием, не произошедшим в действительности, а только пригрезившимся ей.

Лишь в самолёте накатила острая радость, что мерзавец поплатился за всё!

Проще всего было бы удалить страничку Людмилы Ивановны, но Краснокутская надеялась с помощью этой вымышленной женщины узнавать у Христины о ходе расследования, однако открытая и порой излишне откровенная девушка оказалась тверда во всём, что касается чужих тайн.

Ничего важного Света так и не выяснила, кроме того, что Христина везёт останки бывшего мужа на родину, и эта бесхребетность, какой-то современный вариант непротивления злу насилием вызвали новую волну ненависти к девушке.

Наверное, ничто не уязвляет так, как чужое великодушие…

Маруся полностью порвала с тем кругом и о смерти бывшего сожителя не знала, и мать молчала, потому что не смогла бы объяснить, откуда ей стало это известно.

Ей хотелось признаться дочери во всём, рассказать, как она за неё отомстила, Краснокутская чувствовала, что убийством искупила всё, в чём была виновата перед Марусей, – и это как раз тот редкий момент, когда можно начать жить заново…

Но неизвестно, как поведёт себя психически нестабильная девочка. Сдать мать она, конечно, не сдаст, но может наворотить таких глупостей, что проще оказалось бы прийти с чистосердечным признанием сразу в прокуратуру.

Самым разумным представлялось забыть о Христине и её группе фанатов, посвятить себя восстановлению семейных отношений. Краснокутская оценила поведение мужа во время болезни дочери, его нежность и преданность, и в душу закрался червячок сомнения: возможно, она просто не хотела замечать, что живёт с добрым и терпеливым человеком, и, не находя в нём тех качеств, которые были ей нужны, закрывала глаза на его истинные достоинства.

С другой стороны, это она должна была утешать девочку, а муж – проломить Пушкаренко башку!

В их маленькой семье она исполняла роль отца, а муж – матери, поэтому всё так запуталось и перемешалось.

Каждый день Краснокутская собиралась удалить страничку, но, побуждаемая каким-то болезненным интересом, только глубже входила в роль Людмилы Ивановны.

То ли ей хотелось превратиться в эту несуществующую женщину, то ли интересно оказалось тусоваться в группе и придумывать разные штуки для творческого общения. А вернее всего, Светланой двигал болезненный интерес к расследованию, и Христина оставалась единственным источником информации, хоть карт не раскрывала.

По этой причине Краснокутская согласилась встретиться «в реале», когда девушка доставила в Киев останки бывшего мужа, рассудив, что при личной встрече Христина станет разговорчивее.

Заминка с фальшивой фотографией разрешилась легко, пушкаренковская бывшая оказалась почти такой же закомплексованной, как Маруся, и легко поверила, что «Людмила Ивановна» стесняется собственной внешности.

Они неплохо провели вместе время, но Христина всё время переводила разговор на группу, а слишком назойливый интерес к расследованию со стороны чужого человека выглядел бы подозрительно, так что снова ничего полезного выяснить не удалось.

Христина сказала, что собирается побыть в Киеве ещё несколько дней, вспомнить юность. Кто ж знал, что она займётся частным расследованием на свой страх и риск и что ей удастся так стремительно размотать цепочку?

Когда Краснокутская увидела девушку в фитнес-клубе, едва не потеряла сознание, но сумела собраться, как на ответственных соревнованиях.

Разные чувства она испытывала к Христине – и ненависть, и жалость, и женское сочувствие, но сейчас все они улетучились, оставив только ощущение угрозы.

Не имело никакого значения, права Христина или виновата, – главное, её действия могли разрушить всё.

Кажется, в тот момент Краснокутская потеряла способность мыслить здраво.

Христина поделилась, в каких психотравмирующих обстоятельствах росла, но интеллект девушки не пострадал, как явствовало из её постов и личных сообщений.

Придумать какую-то правдоподобную ложь, объясняющую, почему слияние Людмилы Ивановны и Светланы Сергеевны в единый образ никак не связано с убийством Пушкаренко, Краснокутской не удалось.

Рассказать, как есть, умолчав только о своей поездке в Питер? Невозможно! Расставшись с ней, Христина сразу отправится в полицию – может быть, в местную, а если там её не станут слушать, вернётся домой в Россию и разоткровенничается со следователем, ведущим дело об убийстве.