и доставлено на твою лодку.”

- Спасибо, Шаса, ты просто прелесть.”

- Держись! - сказал он, когда его осенила мысль. “А как насчет фотографий, которые были сделаны сегодня вечером - они тебе не понадобятся?”

- Пошли их на почту в Уолфиш-Бей. Я заберу их оттуда. А теперь могу я попросить тебя об одном последнем одолжении?”

“Конечно, все, что тебе нужно.”

“Есть ли в доме пишущая машинка? Мне нужно написать письмо, подписанное Ван Ренсбургом. Для Марлиз это могло иметь огромное значение.”

***

Армейским офицером, который был свидетелем антигитлеровской речи Герхарда и записал его имя для дальнейшего использования, был полковник Генрих граф фон Сикерт. На следующий день он позвонил старому школьному другу, служившему в штабе четвертого Воздушного Флота, и навел справки о Герхарде. Через несколько дней его друг перезвонил и сообщил о своих находках.

Фон Сикерт не находил семейное происхождение Герхарда столь впечатляющим, как это могли бы сделать некоторые. Для человека его аристократического прусского происхождения фон Меербахи были новичками в мире богатства и социальных привилегий. Однако военный послужной список Герхарда был безупречен и идеально подходил для целей фон Сикерта. Он решил навести дополнительные справки среди своих знакомых в Берлине и Мюнхене.

В начале марта у него появилась возможность поделиться своими открытиями с единомышленником.

После катастрофических декабря и января ситуация неожиданно повернулась в пользу Вермахта. На юге генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн руководил серией бронетанковых атак, выполненных с энергией блицкрига, которые вернули большую часть территории, захваченной русскими после Сталинградской битвы. Теперь фон Манштейн готовил новую кампанию, и фюрер прилетел в украинский город Запорожье, чтобы использовать то, что он считал своим уникальным военным гением, на следующем этапе операций.

В улучшившемся настроении у присутствующих офицеров появилось больше времени для общения. Это позволило фон Сикерту переговорить с другим старым другом, штабным офицером по фамилии Клейнхоф из группы армий "Центр". Они вооружились шнапсом и сигаретами и нашли пару кресел, спрятанных в углу приемной.

“Кажется, я нашел возможного рекрута, - сказал он. - Человек по имени Герхард фон Меербах.”

“Один из фон Меербахов, которые делают двигатели?- Спросил кляйнхоф.

- Да, младший брат нынешнего главы семьи.”

“Ты имеешь в виду эту жирную свинью Конрада? Вы уверены, что ваш человек на нашей стороне? Старший брат-несгибаемый эсэсовец. Он был главным подхалимом Гейдриха, и теперь его толстый череп протаранил зад Гиммлера.”

“Мне сообщили, что эти два брата никогда не были близки. Молодой Герхард никогда не проявлял энтузиазма по поводу вечеринки. Он был студентом-архитектором, более левым, богемным типом. Но затем что-то случилось, никто точно не знает, что именно, но внезапно Герхард присоединился к партии и работал в архитектурной практике Шпеера.”

“Он не смог бы получить эту работу, если бы не имел официального разрешения.”

“Именно так. Но даже тогда у многих создалось впечатление, что этот хороший нацистский акт был разыгран напоказ”,-сказал фон Сикерт. - Они решили, что брат Конрад настоял на этом ради семейного бизнеса.”

Кляйнхоф кивнул. - Все были заняты этим. Сталелитейные компании, Крупп и Тиссен, а также все их друзья как сумасшедшие облизывали нацистов. Неудивительно: государство было их крупнейшим клиентом.”

- С другой стороны, вполне возможно, что фон Меербах был искренен в своих убеждениях, пока не увидел, что происходит здесь, в России.”

- Видит Бог, этого достаточно, чтобы изменить чье-то мнение.”

- Он был под Сталинградом, прямо во время кампании. Фон Рихтгофен вывел свой последний самолет только в середине января.”

“Он должен считать, что ему повезло выжить.”

“Ну, в том-то и дело. Я случайно оказался в баре в Таганроге около месяца назад. Там был фон Меербах. Насколько я понял, он недавно узнал, что его ведомый умер от ран, полученных под Сталинградом. Потом подошел какой-то дурак пехотинец и назвал его трусом.”

“Я выпорю любого, кто скажет мне такое.”

- Фон Меербах этого не делал. Но он вложил в него свои слова, уверяю вас.”

Фон Сикерт подробно изложил все, что сказал Герхард, стараясь говорить как можно тише. Вряд ли стоило подслушивать, когда фюрер находился в том же здании.

“Ты уверен, что это не просто выпивка говорила?- Спросил Кляйнхоф.

“Нет. Фон Сикерт покачал головой. “Я рассматривал такую возможность. Но, во-первых, фон Меербах не был настолько пьян. Может быть, немного напряженный, и он злился, что его оскорбили. Но он знал, что говорит. Это было видно по тому, как он оглядывался вокруг, почти осмеливаясь не согласиться с ним.”

“И они это сделали?”

- Даже не шепотом.”

“Что говорит что-то слишком, вы знаете.”

- Согласен. Но фон Меербах произвел на меня впечатление человека, который говорил то, что уже давно было у него на уме, и плевать хотел на последствия.”

“Ну, если это правда, - сказал Кляйнхоф, - тогда я согласен, что за ним стоит проследить. Вот что я вам скажу: когда я вернусь в штаб, я поговорю с Хеннингом фон Тресковым, и мы посмотрим, сможем ли мы найти способ поместить его и этого фон Меербаха в одно и то же место в одно и то же время. Хеннинг скоро выяснит, является ли он вероятным союзником.”

“Было бы полезно, по крайней мере в пропагандистских целях, иметь такого человека на нашей стороне. Публика обожает своих асов-истребителей.”

“И если мы уберем старшего брата, он, вероятно, тоже сможет использовать свои деловые ресурсы за нами.”

“Передайте привет Хеннингу, когда увидите его, - сказал фон Сикерт, когда оба мужчины поднялись на ноги. - И за Фриду тоже.”

“Конечно, - заверил его Кляйнхоф. Он огляделся и покачал головой, прежде чем заметил: “странно, не правда ли, говорить так, когда он так близко?”

- Да, - согласился фон Сикерт. “Я спрашиваю себя, почему бы мне не избавить всех от лишних хлопот и не избавиться от него прямо здесь и сейчас.”

Кляйнхоф устало улыбнулся. - Каждый спрашивает себя об этом, и он это знает. Вот почему они забирают у нас оружие прежде, чем мы приблизимся к нему.”

- Но ведь не так уж трудно протащить его контрабандой.”

- Успокойся, Хейни. Так оно и будет. Нам предстоит многое спланировать. Но я обещаю вам, что в конце концов этот человек получит