— Ты была с ним этой ночью, — звучит не вопросом, а утверждением.

— Почти… Мы разбежались около четырёх. Он привёз меня… — затыкаюсь, уместны ли сейчас откровения? Думаю, нет. — Домой. Я помылась и легла спать. Ночью было холодно, мы катались за городом. Открывали окна, высовывались в них, и я заболела.

— Молодец, девочка. Хорошо сочиняешь. Продолжишь в том же духе и убедишь в этом доблестную полицию и общественность. Я предлагаю тебе сделку. В машине Саша был не один, тот человек тоже пострадал, но наш адвокат смог с ним договориться. Теперь мне нужен ещё один человек, который займёт пустующее пассажирское сиденье в машине. Логично, что Саша провёл вечер со своей девушкой, немного выпил, пока вы развлекались, и сел за руль. Ты его отговаривала, вырывала руль и пыталась воздействовать, чтобы он остановил машину, прекратив движение. Но у тебя ничего не вышло. И вы слетели на большой скорости в кювет. Тебе повезло. Ты только переломала ногти, — она смотрит на мои руки и кривит губы, — здесь даже выдумывать не придётся. Подпишешь несколько бумаг и соврёшь в полиции. И всё.

— Всё? О чём вы? — Мои губы дрожат, по телу ползёт жар, но мне холодно. Зубы неприятно клацают друг о друга. — Что происходит?

— Ты могла ответить нет моему сыну, но я умею уговаривать, Ангелина Исаева.

Эвелина открывает сумку и кладёт на стол несколько листов бумаги. Один толкает ко мне.

Он мелко исписан шариковой ручкой. Внизу стоит дата и подпись. Вчерашним числом.

— Не понимаю, — бормочу, бегая глазами по тексту.

Липкий пот струится капля за каплей вдоль позвоночника. Сердце ускоряет свой ритм, чеканя о рёбра с такой силой, словно я бегу марафон.

Животягина списала мне долг за платья. Не имеет ко мне никаких претензий.

— Натали моя давняя подруга. И по моей просьбе за тебя решила списать такой пустяк. Закрыла глаза на небольшую недостачу. Как-никак мы почти родственники, девочка. Семья должна держаться вместе. Всё в порядке, Ангелина. Не трясись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эвелина протягивает руку и касается моих пальцев. Опускаю листок на стол. Я всё ещё не верю прочитанному. Не осознаю, как это возможно.

Два моих мира: работа в бутике на Животягину и Саша с его правильными родителями, у которых весьма старомодные взгляды — пересеклись. И пересеклись удачно. С выгодой для меня.

Только никакого облегчения знание о погашенных долгах не приносит. Я, наоборот, чувствую горечь и неуверенность. Как-то это неправильно. Всё должно было быть не так. Я должна была сама справиться со своими проблемами. Найти выход. Использовать свои связи и силы. Потому что лишь из-за своих ошибок и доверия не тем людям я оказалась в этой ситуации.

А теперь получается, Эвелина Соколова перекупила права на меня у Животягиной в надежде на помощь её семье? Чем её предложение лучше предложения Мирона?

Тем, что к Саше я ничего не чувствую. Мы можем быть на равных. Партнёрами. Друзьями. Коллегами.

Когда с Мироном я хочу иного. Настоящего. Ответных чувств. Привязанности. Любви.

— Что за человек был с ним в машине, что вы не можете попросить об этом же его?

Соколова молчит и на секунду отводит глаза, теряя самообладание. И я понимаю. Догадка простреливает мысли словно молния.

— Это был мужчина. Верно? Или парень? Сильно старше Саши или наоборот сильно младше? — произношу, понизив голос.

Мать Саши смотрит, чуть прищурившись. Хищно. Губы сжаты в тонкую линию. А крылья тонкого носа заметно подрагивают. Да она в бешенстве! И еле сдерживается, из-за того что приходится танцевать кадриль перед какой-то девицей из детского дома.

— Здесь документы о неразглашении, тебе стоит их подписать, и тогда я смогу посвятить тебя в детали. Здесь прописано твоё вознаграждение, помимо того, что я уплатила Наталье. Можешь ознакомиться, почитать и подписать. У меня есть ручка. Через сорок минут нам нужно быть в больнице. Саше снизят седативные, и он придёт в себя, потребуется ответить на несколько вопросов полиции. Я очень полагаюсь на тебя. Ангелина. На тебя и твоё благоразумие. Мы, Соколовы, умеем быть очень щедрыми для тех, кто протянет нам руку помощи. И запоминаем всех, кто этого в своё время не сделал.

Достаю телефон из кармана и быстро делаю фото расписки. Надеюсь, фотография вышла читаемой. А затем пододвигаю к себе другие бумаги. Эвелина опускает на них ладонь, двигая к себе.

— Я ещё не ответила «да». Саша в курсе? Мы с ним расстались сегодня ночью. И не очень хорошо. Я отказалась от вашего «содержания». Про карточку была не шутка, — говорю я, пряча телефон обратно.

— Саша будет не против. Он сам тебя выбрал и посвятил в свой секрет. Представил нам. Он тебе доверяет. Ты для него особенная девушка, Ангелина.

Как сладко стелет! Сама ненавидит меня всеми фибрами души, что легко читается по её обколотому ботоксом лицу. А в уши заливает сладкие речи, на которые так легко купиться.

И, чёрт возьми, я очень хочу на них купиться. Потому что с моих плеч сразу свалится огромный груз проблем. С Сашей не нужно спать за деньги, он легко справляется с этой задачей без участия женского пола. С ним было иногда даже весело. Некоторые его шутки меня смешили. И он всегда выбирал интересные фильмы для просмотра.

Кто позаботится обо мне, кроме меня? Ни папы, ни мамы, ни дальних родственников у меня нет.

— Я хочу съём жилья и оплату обучения. Можно не вперёд, а по семестрам.

— Хорошо. Мы можем добавить и это.

— Тогда я согласна.

Только я произношу эти слова, как спрятанный в карман телефон начинает вибрировать. Не глядя сбрасываю вызов, нажав на боковую кнопку. Нутром чувствую, кто звонит. Просто знаю.

Кончики пальцев покалывает, и ладони потеют. Он свой выбор сделал. Я свой тоже.

Может, и пожалею о нём позже. Может быть, и поплачу на досуге. А может быть, и нет…

Эвелина довольно