Он как зыбучие пески. С виду они ничем не отличаются от других, но, как только нога попадает на ненадёжную почву, ты в ней вязнешь. Чем больше сопротивляешься, тем сильнее засасывает внутрь. Я очень сильно сопротивлялась своим чувствам к Мирону. И что теперь? Увязла с головой.

Я сижу в ванной, на мягком коврике, поджав колени. Обнимаю их руками, уткнувшись носом. Уйти без трусов в холодную осень неразумно, да и не получится. Жаль, до сих пор не придумали телепорт. Он был бы сейчас очень кстати.

Не хочу пересекаться с Мироном, но при этом остаюсь в его квартире. Дышу с ним одним воздухом, сгорая от влюблённости, оплетённой веревками ненависти, и боли разбитого сердца. Дождусь, когда мои вещи докрутятся в сушилке, и тогда уйду.

Мирон ко мне не ломится. В квартире подозрительно тихо и спокойно. Уснул? Только в самом начале своего укрытия в ванной, я слышала, как кто-то звонил Гейдену и он говорил на повышенных тонах.

Через плотно закрытую дверь и шум сушильной машины, сложно разобрать, о чём именно велась беседа. Но мне кажется, игры золотых мальчиков на ещё не открытой городской трассе могли доставить проблемы. Две перевернутые дорогущие машины вряд ли остались незамеченными. Змею требовалась медицинская помощь. Может, в ней нуждалась и Ева.

Легинсы, как и толстовка, остаются немного влажными, но я всё равно спешно натягиваю их.

Хочу убраться из шикарной квартиры Гейдена и забыть об этом дьяволе, а также обо всём, что он со мной здесь вытворял, как о кошмарном сне. Хотя насчёт кошмара, я лукавлю… местами было очень даже приятно.

Всё испортил разговор на кухне. Проще было ускользнуть, пока Мирон спал и невысказанный вопрос о наших отношениях не повис в воздухе. До поры до времени.

Кого я обманываю?

Всё было решено для нас очень давно.

Выхожу из ванной и иду в сторону спальни. Останавливаюсь в нерешительности. Там внутри было столько всего за эти несколько часов. Воспоминания ещё очень свежи. А досада от разбитого сердца и предложения Гейдена всё ещё при мне. Когда я смогу через это перешагнуть и сделать вид, что ничего значимого не произошло?

Дверь прикрыта неплотно, и свозь небольшую щель я вижу Мирона. Он стоит у окна, одной рукой упирается в стенной откос над ним, второй придерживает у уха телефон.

Босой, в низко сидящих домашних штанах, но уже в футболке. В волосах беспорядок, словно он несколько раз подряд запускал туда пальцы и нервно взлохмачивал. Смотрю на его напряженную спину, коротко стриженный затылок и упругую задницу, не решаясь войти.

— Марк, блть, не нужно срываться и прилетать. Какого хрена ты придумал? — рычит Мирон. — Всё утрясётся и без твоего присутствия. Змей в больничку прилёг, что он сделает? Ева? Твоя принцесса цела и невредима. Можешь спросить её об этом сам. Я сломанным телефоном работать не собираюсь… Погоди… Чего тебе?

Гейден, обернувшись через плечо, смотрит на меня. Его глаза холодные, бездонные и опасные. Затягивают в свои чёрные дыры, точно так же, как их обладатель утянул меня в пучину чувств, не прикладывая к этому никаких усилий.

Шагаю вперёд, толкая дверь. Бросаю взгляд на смятую постель, чувствуя, как сердце пропускает удар.

Вот и всё.

Мы, конечно, ещё будем пересекаться в университете. Но теперь всё будет иначе. Он больше не будет меня трогать. Интерес удовлетворён. Гейден получил своё.

— Вызовешь мне такси? Я без телефона… — произношу хрипло, кажется, я начинаю заболевать, горло дерёт, в уголках глаз опять пощипывает.

— Перезвоню, — бросает в трубку и отключается. — Уже уходишь? Не передумаешь?

Отрицательно качаю головой, натягивая на пальцы рукава толстовки.

— Второго предложения не будет, — смотрит внимательно.

— Мне от тебя ничего не нужно. Я хотела не этого. Не так. Вызови мне такси. Деньги отдам.

— Не будь дурой, неАнгел. Ты не такая.

— Ты меня совсем не знаешь, — повышаю голос, стойко выдерживая прямой взгляд.

— Ты меня тоже.

— Больше и не хочу знать.

Он усмехается. Привычно дёргает уголки губ вверх и качает головой. Не верит. Самовлюблённый, эгоистичный, не знающий границ мажор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Адрес? — спрашивает, бегает пальцами по экрану, выполняя мою просьбу. — Ожидание пять минут.

— Спасибо, — киваю.

Разворачиваюсь, собираясь уйти, разговор исчерпан, мне больше нечего здесь делать, но слова Мирона, летящие в спину, заставляют обернуться:

— Что теперь будешь делать? На что жить? Саня отвалился. Найдешь нового лоха?

— А это уже не твои проблемы, Мирон, — произношу ровно.

Я тоже умею включать суку и арктическую холодность. Смотрю в красивое лицо Гейдена, стараясь запомнить каждую его чёрточку. Звенящая тишина окутывает нас со всех сторон. Мы не двигаемся. Просто смотрим. Прощаемся? Может быть.

Ещё недавно, всего на миг, он был моим. Целовала его губы, стонала под тяжестью его тела, принимала в себя и готова была отдать душу. Только ему ничего не нужно. Он живёт в своем мире, лишённом любви, привязанностей и других тёплых чувств.

Несмотря на обилие знакомых и друзей, которые всегда рады видеть его в любой компании, Мирон Гейден одинок. Я была готова разделить его одиночество и приласкать каждого его беса.

— Твоя машина подъехала, — безэмоционально произносит Мирон и отворачивается первым.

Выхожу в подъезд на трясущихся на ногах и с дырой внутри.

Всю дорогу до дома, прижимаюсь к холодному стеклу в такси и шмыгаю носом. Ощущения никчемности, грязи и ненужности потихоньку окутывают подрагивающее как от озноба тело.

Давлю на звонок в ожидании, пока соседка соизволит выбраться из своей постели и открыть мне. Ключи я выронила где-то ночью и поняла это только около подъезда. Код от домофона я помню, поэтому стоять под пронизывающим ветром не пришлось.

Может, Маринка куда-то вышла? В магазин или на учебу. Клиентов она обычно принимает дома, но сегодня у неё выходной.

Дверь наконец-то распахивается. Глаза утыкаются в