было моё решение: находиться там, где я в итоге был. А решением моего брата было сесть в ту машину, которая чуть не стоила ему ног, — спокойно говорит Мирон.

Неуловимым движением поворачивается, сгребает ткань футболки на моём животе в кулак и подтягивает ближе к себе. Опускает руку на стол, перекрывая мне пути отступления.

Вскидываю на него глаза, пытаясь осмыслить услышанное.

Романтические розовые очки, успевшие приземлиться мне на нос за наше короткое утро, идут трещинами. Чувства пребывают в смятении. Мысли в хаосе.

— Игра закончилась? Ты ведь получил приз.

— Пока нет.

Гейден тянет меня к ближе. Вклиниваюсь между его раздвинутых колен, опуская ладони на голые плечи. Мирон задирает на мне свою футболку, заменяющую домашнее платье, и касается голых ягодиц. Сжимает их, двигает ближе, вплотную к своему паху.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С губ срывается медленный выдох.

Он опять меня хочет. От этого чувства щекотка под рёбрами лишь усиливается. По низу живота прокатывается жар. Словно потухший костёр, распаляемый резким порывом ветра, опять начинает лизать языки пламени.

Наша близость уже не запретная, но ещё и не привычная.

Чувственно. Возбуждающе. Остро.

Я обнимаю Мирона за шею и прижимаюсь к его тонким, пахнущим чёрным кофе губам. В рот врывается его язык и трётся о мой в быстром чувственном касании.

Колени становятся ватными. Скрученные в канаты нервы немного расслабляются. Однако подсознательно я всё равно готовлюсь к какому-то удару.

— Тогда почему я всё ещё здесь? — спрашиваю тихо, оторвавшись от умелых губ.

Мне хочется услышать что-то приятное. Что-то, что заставит меня перестать чувствовать себя одинокой. Я тоже хочу быть особенной. А не очередной.

Облизываюсь и смотрю на Гейдена. Он, чуть откинув голову назад, сжимает через ткань футболки мои соски. Распаляет ещё сильнее. Сказал, что не будет сегодня трогать. Но вопреки своим словам трогает и ласкается. Возбуждает и возбуждается сам.

— Тебя оказалось слишком приятно трахать, Ангелина. Хочу ещё. — Мирон трётся своим пахом о мой лобок. — И ещё. Здесь. — Спускает руку ниже и раздвигает пальцами мои нижние губы. — И здесь. — неожиданно перемещает пальцы вверх, надавливая подушечкой пальца на колечко ануса. Я дёргаюсь от неожиданности, сжимаясь. Глаза распахиваются. — И здесь. — Пальцами другой руки Гейден толкается в мой рот. — Пососи.

Его зрачки расширены. Глаза затянуло поволокой похоти и порока. Дыхание потяжелело, а вздыбленная ширинка топорщится ещё сильнее, чем пару секунд назад.

— Я не хочу… сейчас сосать, — произношу, отворачиваясь.

Значит его интересует только секс?

А чего ты, Ангелина, ожидала от парня, с которым познакомилась в элитном борделе? Можно сказать, конечно, клубе для избранных. Но давайте называть вещи своими именами. Год назад он купил меня как шлюху.

Мне просто повезло удрать от него и оставить без сладкого. Продлить интерес.

Смотрю куда угодно, только не на Мира. На его стерильной кухне, напичканной дорогущей техникой, с отсутствующими привычными глазу уютными деталями даже некуда приткнуть взгляд. Упираюсь им в отражение на микроволновке.

Там мы.

Всё ещё близко. Сплетены слишком тесно, как настоящие влюбленные. Как настоящая пара небезразличных друг другу людей. А по факту это лишь мираж. Картинка. Обман. Каких тысячи в социальных сетях.

Люди выставляют на обозрение свою красивую и беззаботную жизнь, чтобы позлить друга. Утвердиться за счёт друг друга. А на деле глубоко несчастны.

Вот и я сейчас несчастна и эмоционально истощена.

Опускаю руки вдоль тела, переставая касаться Гейдена. Его руки, в отличие от моих, всё ещё уверенно покоятся на моей заднице.

— Чего притихла? — усмехается Мир.

— Ты хочешь только секса от меня? Ты ведь можешь получить его от любой другой. Какая разница, какое тело трахать? — выплевываю зудящие внутри слова в лицо парню.

— Глупышка, неАнгел… — тихо смеётся, качая головой.

— Не называй меня так, — обрубаю резко.

— Уже обиделась? Ведь ещё ничего не произошло. Мне казалось, ты умненькая, рациональная, и мы с тобой похожи. Ты меня понимаешь. С тобой я никогда не притворялся. Играл честно, как и ты. И мне это нравилось, как и тебе. Но речи о том, что у нас с тобой какие-то эксклюзивные отношения не было.

— Спать с тобой после того, как ты трахнешь кого-то, ещё я не буду! Это мерзко и грязно.

Мне всё-таки удаётся вывернуться из рук Мирона, смахнув при этом со стола гору контейнеров после завтрака. Не обращая на них внимания, пячусь в сторону дверного проёма.

Мирон, откинувшись на спинку стула, поправляет свой внушительный стояк и складывает руки на груди. Смотрит исподлобья, прожигая взглядом.

— Я могу тебе заплатить. Сколько тебе обещал Соколов?

— Не в этот раз, Мирон, — сокрушённо качаю головой и, развернувшись, иду в сторону ванной.

Сердце колотится на износ. К глазам подкатывают слёзы, и я с силой закусываю нижнюю губу.

Я не буду плакать. Не буду…

27

Ты меня понимаешь. С тобой я никогда не притворялся. Играл честно, как и ты.

Игра была забавна и интересна до тех пор, пока я не позволила себе оступиться и влюбиться в неподходящего парня.

Быть умной и рациональной намного проще с ясной головой и холодным сердцем. А не когда в мыслях то и дело всплывают образы и обрывки фраз, касаний, поцелуев и эмоций, казавшихся такими настоящими. Не игрой. Сердце ноет, обливаясь кровью. Демонстрирует, что никакая я не Снежная королева. Что никого я не обхитрила. Сама же угодила в расставленные собой ловушки.

Не смелая. Глупая. Влюбленная идиотка.

Мирон ничего не обещал. Он предложил меня купить. Снова.

«Он никогда ни с кем не встречается. Только трахается. И то на его условиях».

Теперь слова Вики стали более понятны.

Отношения с Гейденом невозможны.