желании, он не сможет в ближайшее время разбудить товарищей. Их небольшие дремы в приграничных горах, легко заменяемые медитацией, не шли ни в какое сравнение с полноценной необходимостью отдыха.

Генерал же, достав трубку, приоткрыл окно и закурил, выдыхая ароматный дым в сторону их то ли надзирателей, то ли стражей.

Не раз и не два за этот короткий вечер Хаджар замечал, как на улице появлялись люди, несущие в руках далеко не дары. Но каждый раз, стоило им собраться больше десяти человек, как к двум воинам у входа в дом появлялось еще несколько товарищей, и толпа расходилась.

Северные законы…

Мысли о похищении Арада, побеге, или чем-то в этом духе Хаджар рассматривал скорее с иронией. Нет, в своей жизни он совершил достаточное количество бесчестных поступков, за которые однажды ответит перед праотцами.

Его руки были не то, что по локоть в крови, а этой самой крови набралось бы столько, чтобы утопить в ней десяток таких же “генералов”.

Но всему есть своя мера. В том числе и тому, сколько могла выдержать совесть, душа… честь Хаджара. Он не знал, сможет ли выдержать еще одного такого…

— Пс-с-с, — прозвучало из тени. — Эй… п-с-с. Земля вызывает Хаджи. Хаджи, ответить. Связь зашифрована, если что.

Генерал обернулся, ожидая увидеть своего старого знакого, но вместо завернутой в дырявой плащ серокожей фигуры в широкополой шляпе, на плече Албадурта сидел маленький, едва заметный комочек чужого страха.

Комочек, с лицом Хельмера. Очень миниатюрным и даже в чем-то милым и забавным.

— Ой, только не надо этого умиления, Хаджи, — скривился комочек. — Сюда сейчас Река Мира просачивается, как кровь из…

— Можно без сравнений? — перебил генерал.

Хельмер на какое-то время серьезно задумался.

— Мне больше нравилось, когда ты не вел себя, как не знавшая мужского тела барышня.

— А мне больше нравился, когда ты пытался сделать вид, что не знаешь мира Земли, — парировал Хаджар.

Демон нахмурился, что, учитывая его облик, едва не вызывало у генерала приступ гомерического хохота. Такое впечатление, словно он разговаривал не с одним из могущественнейших созданий Безымянного Мира, а с детским рисунком.

— Я уже говорил тебе, дружище, что не существует иных миров, кроме Безымянного, — тяжело произнес Хельмер.

— Ага, — помахал трубкой Хаджар. — разумеется. Все именно так. И именно поэтому, если я сейчас начну говорить на русском, ты меня не поймешь.

— Пойму… — не стал спорить демон. — и ты однажды тоже поймешь… Но сейчас не об этом. Я пришел спросить.

— Спрашивай, — спокойно разрешил Хаджар.

И в эту же секунду комочек увеличился в размерах с бутоны розы до головы медведя и, вспыхнув алым взглядом, заорал прямо в лицо генералу.

— Какого хрена, Хаджи?! Я оставил тебя всего на пару недель, и ты умудрился сровнять с землей устои сотни эпох?!

Генерал постучал ладонями по ушам, пытаясь восстановить слух, после чего посмотрел на мирно спящих товарищей и выглянул за окно, где, опираясь на стену, дрыхли стражи.

— Обидно, — фыркнул комочек страха. — пусть я и могу здесь сейчас присутствовать лишь тысячной своей долей, этого достаточно, чтобы усыпить всю деревню. Сейчас мой час, Хаджар. Ночь. Время снов и видений.

— Тебя Арад покусал? Откуда такая высокопарность.

Комочек приоткрыл глаза от удивления.

— Серьезно? Я не ослышался? Безумный Генерал… пытается надо мной подшутить? — Хельмер сделал вид, что утирает слезу. Для этого он отрастил маленькую ручку, утирающую красные глаза. — Как быстро он вырос… Аж гордость берет. Глядишь, скоро перейдет с браги на вино, а с целибата на, хотя бы, продажных женщин.

Хаджар демонстративно поднял запястье, где покоился его обручальный браслет.

— Я поторопился, — вздохнул демон. — пациент скорее мертв, чем… Ладно… все это лирика… ты мне лучше скажи, зачем тебе понадобилось ломать лабиринт и как ты вообще это сделал?

Хаджар уцепился за последнюю оговорку.

— А разве это невозможно?

— Ну, возможно, конечно, если ты Яшмовый Император, князь Демонов или кто-то сравнимый по масштабам силы. Видишь ли, дорогой мой Хаджи, Лабиринт питался не только от Реки Мира и запертых в нем пленников, а… Впрочем, это будет очень долго и сложно.

Хаджар не стал спрашивать откуда демон столько знал об одном из творений Горшечника. Если верить легендам, то именно Повелитель Ночных Кошмаров обманул Горшечника, заставив того создать Алую Сферу и, более того, являясь отцом Горшечника и обладая столь огромной силой, Хельмер явно имел свои способы наблюдать за сыном.

Но лезть в семейные дрязги Древних генерал не собирался. Своих проблем хватало.

— Так что давай, — продолжил Хельмер. — дорогой мой Хаджи, ты сейчас перед тем, как хвастаться овладением Правила, все мне, подробно и в деталях, расскажешь о том, что произошло в лабиринте.

— А ты разве не планировал, что все произойдет именно так?

— Планировал?! Я, о Вечность, планировал, что ты спокойно его пройдешь и окажешься здесь, где из-за возвращения к бытности смертным, окажешься вынужден осознать Правило, чтобы не растерять свои и без того крохотные силы! Но ты все опять решил сделать далеко не через самое приятное место!

И, что удивительно, Хаджар даже ему верил и потому начал свой рассказ.

Глава 1786

Хельмер, слушая рассказ, кивал своей… головой. Учитывая, что он весь, в данный момент, состоял из одной лишь головы-шара, то выглядело это несколько забавно. В какой-то момент Хаджару даже показалось, что он спит и все это несуразный бред.

— Могу сказать лишь одно, — подытожил демон.

— Что? — спросил Хаджар.

Маленький комочек страха вздохнул и запрыгнул на подоконник, откуда открывался вид на улицу и двух стражников-охранников, мирно сопящих, прислонившись к дверным косякам.

— Все пошло не по плану, Хаджи.

— Это я вижу, — хмыкнул генерал.

— Да что ты там видишь… — маленький отросток, заменявший Хельмеру руку, отмахнулся. — Арад тебя не обманул. Лабиринт действительно удерживал внешний мир от проникновения в Северные Земли, а вот насчет Феденрира и Пепла… не все так просто, Хаджи.

Хаджар удивился, будь это иначе. Просто в его жизни происходило лишь одно — ничего.

— Знаешь в чем проблема этого волка?

— Я пока не знаю, если честно, — Хаджар встал рядом с демоном и тоже посмотрел на улицу. Сверкали лучины за окнами ладных срубов, и дым тянулся пушистыми змеями над