Мама так теряется от смущения, что утрачивает дар речи. Реб Рефоэл, не торопясь, ставит корзинки на землю, сует руки в рукава, и его зажмуренные глаза смеются.

— Какие у вас могут быть претензии к реб Рефоэлу, — говорит мама с пылающим лицом. — Долг мой, и я, с Божьей помощью, его выплачу.

— Если вы не отдали его до сих пор, то, забрав свои вещи, вы уж тем более его не заплатите, — говорит владелец дома с тихим раздражением и тут же обращается к реб Рефоэлу: — Я полагал, что мужчина-хозяин не захочет, чтобы у его жены оставались долги.

— Угу, — кивает реб Рефоэл в знак согласия.

Владелец дома знает реб Рефоэла Розенталя и знает, что на его слово можно положиться. Однако реб Рефоэл ничего не говорит. Поэтому реб Носон-Ноте переспрашивает:

— Вы хотите сказать, что заплатите?

— Угу, — снова кивает реб Рефоэл.

— Чтобы мне отныне и во веки так помогали небеса, как я заплачу все до последнего гроша, — уверяет мама пересохшими губами и со слезами на глазах. — Я возьму у своего сына и заплачу. Я ведь не убегаю. Мне надо будет еще не раз прийти сюда за вещами. Я заплачу.

Реб Рефоэл, который во время всего разговора стоит, задрав к небу голову и закрыв глаза, словно хочет погреться на солнце, поворачивается к маме и наконец роняет:

— Какая разница?

Он пожимает плечами, словно говоря: «Ты обязательно хочешь заплатить сама? Что ж, я не возражаю. Но если ты не можешь заплатить, не волнуйся, я заплачу».

Реб Носон-Ноте качает на ладони прядь своей длинной спутанной бороды, словно взвешивает собственные мысли. Ему было бы удобнее, если бы реб Рефоэл взял долг на себя. Может случиться так, что у сына торговки фруктами нет денег, или есть, но он не захочет их отдавать. С тех пор, как он стал безбожником, он вконец распустился и позволил себе ругать его, реб Носона-Ноте! Но, с другой стороны, хозяин дома знает, что Веля честная еврейка. Она не станет давать ложной клятвы, к тому же ей будет неудобно перед мужем, если она не сдержит слово. Реб Носон-Ноте гадает, как распутать свой клубок соображений.

Реб Рефоэл наклоняется, поднимает корзинки и уходит. Мама со страхом смотрит на владельца дома: пропустит ли он ее? Но тот по-прежнему не в силах решить, как лучше поступить. Мама идет за своим мужем, опустив голову еще ниже, чем прежде. Но при этом ее лицо сияет, она думает, что реб Рефоэл — сама деликатность, разве что он немного странный.

Еще больше мама удивилась тому, как реб Рефоэл Розенталь ведет свое дело и продает товар.

В первый свой вечер на новой квартире мама, измученная тем, что она целый день таскала свертки, баулы и корзины, падает и засыпает. Реб Рефоэл остается стоять у окна, застыв в вечерней молитве. Утром, когда мама открывает глаза, она снова видит его у зарешеченного окна, словно он и не ложился. Под его высокой шапкой виднеется большой кубик тфилин. Он не раскачивается в молитве, почти не шевелит губами и выглядит так, словно его прихватил мороз. Потом, перекусив, он снимает со стены ключ и отправляется в свой подвальчик, расположенный рядом с двором, где он живет.

Мама идет за ним и думает: он что, совсем не ходит на рынок закупать товар?

Войдя в лавку, она видит, что никакого товара в ней, по сути, нет, а то, что есть, свалено в кучу: овощи вместе с фруктами, лежалое вместе со свежим — просто помойный ящик, простите за выражение. Она идет к задним полкам, чтобы разложить товар, а реб Рефоэл стоит на лестнице, ведущей в его полуподвал, и выглядывает на улицу. Он что, совсем не ходит на рынок за овощами и фруктами? — не перестает удивляться мама, но она не говорит ни слова, опутанная его молчанием, как паутиной.

Потом приходит носильщица с двумя полными корзинами в руках. Сопя, она пересыпает товар в ящики реб Рефоэла. При этом она говорит, не закрывая рта.

— Оптовик послал вам все самое лучшее. Кто нравится людям, тот нравится Богу, — так говорят, я слышала. Торговки проталкиваются к мешкам, а оптовик орет: «Не хватайте, это для реб Рефоэла Розенталя!» Я разрезала редьку, это было мясо, а не редька. Картошка тает во рту, такая она сочная. Вам, реб Рефоэл, оптовик плохой картошки не пошлет.

Реб Рефоэл бросает взгляд на товар, качает головой и продолжает смотреть на улицу.

— А когда оптовик посылает вам лук, это уж лук так лук, без зеленой бороды, не перепрелый, не высохший… — Носильщица не спускает глаз с мамы, работающей в глубине подвала.

Реб Рефоэл протягивает женщине монету. Она явно довольна этим подношением.

— Дай Бог вам успеха, — искренне говорит она, но непонятно, что она имеет в виду: продажу товара или женитьбу реб Рефоэла.

Когда носильщица уходит, появляется покупательница и начинает перебирать только что принесенную редьку. Она сильно разочарована:

— Деревяшки.

На это реб Рефоэл пожимает плечами, что означает примерно следующее: «А я что? Не покупайте».

Клиентке, видимо, не в новинку такое его поведение, но она замечает, что незнакомая женщина, которая хозяйничает в магазине, смотрит на него с удивлением. И покупательница обращается к реб Рефоэлу:

— Это ваша жена? — А маме она строго говорит: — Вам нечего удивляться. Люди не напрасно ходят к реб Рефоэлу, люди знают, что он их не обманет. Видно, вы новенькая в торговле овощами и фруктами.

— Не такая уж я новенькая в торговле овощами и фруктами. — Мама подбрасывает в своей руке большую редьку с жесткой коричневой кожей и множеством корешков. — Я не могу влезть внутрь редьки, но мне кажется, что это не деревяшка.

— Вам еще придется многому научиться, — кисло говорит покупательница и смотрит на молчуна с сожалеющей миной: не обманули ли его с этой женой, как с этим товаром?

— Где я могу достать хорошую редьку? — нарочно спрашивает она реб Рефоэла, чтобы мама видела его честность и училась. — Приближается суббота, и я непременно должна приготовить мужу редьку с гусиным салом. Иначе у него суббота не суббота.

Реб Рефоэл кивает головой куда-то вдоль улицы, на лавочку, у входа в которую стоят корзинки. Там, дает он понять своей клиентке, она сможет получить то, что хочет.

— А во сколько мне обойдутся два кило моркови? — спрашивает у него покупательница.

Реб Рефоэл вынимает руки из рукавов и показывает пальцем на маму, как бы говоря: «Спросите у нее».

— Так во сколько же мне обойдется это удовольствие? — сухо переспрашивает у мамы покупательница.

— Пятнадцать грошей за кило, — отвечает мама. — Такие теперь цены.

— Я бы дала двенадцать грошей, — говорит покупательница, нарочно обращаясь к реб Рефоэлу.

Зажмуренные глаза реб Рефоэла смеются, и он снова показывает пальцем на маму: «Разговаривайте с ней. Она вам ответит».

Покупательница сдается, и, взвешивая товар, мама думает: сама деликатность и сама доброта! Он твердо настаивает на том, чтобы на меня смотрели, как на настоящую хозяйку. Владыка мира, сделай так, чтобы я была этого достойна!