— Этот хмырь — дьявол во плоти, — холодно бросил Тугдуал с козетки, на которой устроился в стороне от остальных. — Вы что, этого еще не поняли? Единственное, что он хочет — завоевать Эдефию и заставить нас всех ползать у него в ногах.

— ПРЕКРАТИ! — гаркнул его дед, Нафтали. — Ты ничего не знаешь…

— Но Тугдуал прав! — воскликнула вдруг Окса, встретившись взглядом со стальными глазами парня. — Когда мы были на монгольфьере, Ортон заявил, что готовится вернуться в Эдефию во главе армии и что наступит новая эра!

Абакум сник.

— А вот эту деталь Леомидо опустил…

Окса закусила губу, смутившись, что невольно сдала двоюродного деда. Но ведь это же очень важная информация!

— У Ортона есть средства справиться со всеми нами. И вы отлично знаете, что я прав, — продолжил Тугдуал, сверкнув глазами. — Обратный отсчет уже пошел!

В зале повисла гробовая тишина. Каждый из присутствующих погрузился в собственные размышления. Окса же пребывала в полном изумлении: жуткий МакГроу и Леомидо оказались друзьями детства!

У нее возникало странное чувство, когда она пыталась представить себе человека, доставившего ей столько неприятностей с начала учебного года, добрым и закомплексованным юношей. К тому же у нее было много вопросов насчет Леомидо.

Оксе казалось весьма странным, что дед принижал степень опасности, которую представлял собой Ортон-МакГроу, хотя уж он-то лучше многих мог подтвердить одержимость Изменника и ярость его атаки. Конечно, эти двое были друзьями, но нынешняя встреча ясно показала, что эта дружба давным-давно в прошлом. Ортон-МакГроу изменился задолго до Великого Хаоса, это подтвердили все. Так почему же ее двоюродный дед настолько уверен, что этот предатель не желает Оксе зла? А ее семья? Если он причинит зло их семье? Или Гюсу? Потому что Абакум прав: пусть МакГроу и не тайный агент, как она думала; то, что он Изменник ничуть не улучшает положения вещей. Совсем наоборот…

Воспользовавшись тем, что взрослые впали в глубокую задумчивость, Окса встала и вышла из зала. Ей необходимо было движение, чтобы не свихнуться!

Девочка направилась на кухню, налила стакан воды и залпом выпила его, а потом вернулась обратно в зал — одной было как-то страшновато. Проходя по коридору, она заметила Фолдинготов Леомидо, увлеченных беседой под лестницей.

Бесшумно приблизившись, Окса прислушалась.

— Изменник Ортон осуществил двойное убийство, сие очевидность! — в полной панике шепнул Фолдингот Фолдинготе.

— Значит, истина в том, что Ортон, сын Осия Изменника позорного, пережил отъезд из Эдефии? Как и мы, в сопровождении Старой Лучезарной? — уточнила Фолдингота, еще более бледная, чем обычно.

— Истина страшна, но непреложна, моя Фолдингота. Изменник Ортон устроил жизнь свою от нас недалеко, и строит он проекты гнусности великой. Собрать необходимо храбрость и силу, дабы отпор дать измене. А главное, надежду на возвращение в Эдефию поддерживать крайне, ловушкам скрытым вопреки.

— Скрытым, но могучим, — уточнила Фолдингота. — Память твоя дырявая…

— Великим могуществом обладает Юная Лучезарная, моя Фолдингота. Храни надежду крепко в своем сердце…

Фолдингот осекся, и его круглая мордашка стала совершенно фиолетовой — признак того, что он находится в сильном затруднении.

— Уши Юной Лучезарной впитывают слова, присутствие ее вблизи имеется…

Окса уже приспособилась понимать забавную речь этих замечательных существ. Так что смысл этих фраз от нее не ускользнул.

— Кхе-кхе!

— Юная Лучезарная, прислуга ваша осуществила присмотр весьма усиленный за мальчиком израненным, что Гюсом звать, — сообщил Фолдингот, вылезая из укрытия. — И получить должна Юная Лучезарная информацию, что тот, кто другом ей зовется, с оживлением повстречался. Он ожил!

— Ты хочешь сказать, что Гюс проснулся? — воскликнула Окса. — Класс!

И прежде чем Фолдингот успел хоть что-нибудь добавить, девочка помчалась по лестнице наверх.

— Гюс! Ты как? — влетела она в комнату друга.

Лежа головой на трех подушках, с толстой повязкой на левом ухе и щеке, Гюс поглядел на Оксу, и его лицо просияло в широкой улыбке.

— Нормально, старушка! Думал, помру в страшных мучениях, когда эта дьявольская тварь меня тяпнула. Больно зверски, и, может, я превращаюсь в мутанта, сам того не зная… А в остальном все отлично. А ты? Что новенького?

Окса невольно расхохоталась. Она одновременно и перепугалась, и обрадовалась. И эти два диаметрально противоположных чувства привели ее в состояние сильного волнения.

— Ой, Гюс! Тут такое!

И она принялась излагать ему в мельчайших подробностях все события последних часов. Гюс, сидя в постели, слушал Оксу с нескрываемым удивлением, не перебивая.

— Вот это да! Ну мы и вляпались! — присвистнул он, когда та закончила рассказ. — МакГроу? Изменник из Эдефии? Да уж…

Друзья переглянулись, мозги их работали на полную катушку, а сердца бешено колотились.

— Знаешь, с Леомидо что-то происходит, странное очень… — Окса нагнулась к Гюсу. — Такое впечатление, что он чуть ли не защищает МакГроу, будто он на его стороне…

— Ты ж не думаешь на самом деле, что это он привел МакГроу к тебе? — аж задохнулся Гюс.

— Да нет! Иначе с чего бы он стал нас так защищать? Он бы тогда просто отдал меня ему, вот и все. Нет, тут что-то не сходится. Тут что-то другое… Но что?

— А ты заметила, что МакГроу выглядит куда моложе твоего двоюродного деда? — нахмурившись, поинтересовался Гюс. — А ведь они вроде бы ровесники, нет?

— Да, — задумавшись, кивнула Окса. — Странно…

— Есть еще одна проблемка, старушка…

Гюс закрыл глаза под воздействием эмоций. А когда снова открыл, Окса увидела в них тревогу.

— Я был в полубессознательном состоянии, но все же заметил, что тут мои родители, — прошептал мальчик.

— Твоя мама… — начала Окса.

— …одна из Беглецов, да? — выдохнув, продолжил Гюс.

Чье-то покашливание заставило их подскочить. Резко обернувшись, друзья обнаружили Абакума, прислонившегося к дверному проему. Скрестив руки на груди и чуть наклонившись, он смотрел на друзей проницательными серыми глазами.

— Абакум! О-ой! Ну надо же! Ты, наверняка, все слышал… — ахнула Окса.

— Не переживай, — спокойно ответил старик. — Ты отлично знаешь, что можешь на меня положиться. Я никогда никого не предам.

Окса поморщилась.

— Позволь дать тебе совет, детка. Никогда не суди, не зная. Вещи не всегда такие, какими кажутся.

— Хорошо, Абакум, — опустила голову девочка.