Виноградов, набирая с каждым лестничным пролетом скорость, спустился со своего этажа. Пролетел покалеченные почтовые ящики, дверь с неработающим давным-давно переговорным устройством…

Засады не было – во всяком случае, перед парадной. Владимир Александрович свернул за угол, преодолел сотню метров, отделяющих дом от проспекта, замер в раздумье – направиться к стоянке, за собственной тачкой, или ловить машину… Он механически сдвинул манжету на левой руке и охнул: черт! часы забыл… Возвращаться, ко-неч-но, плохая примета, но… Кто как, но без «Ориента» на запястье Виноградов чувствовал себя даже больше чем голым, он себя вообще не ощущал. Как подводная лодка без компаса и приборов.

Тем более что часы эти, привезенные некогда отцом из посольского магазина в Кабуле, считались в семье «счастливыми» и беду обычно отгоняли. Шикарные, в позолоченном корпусе, с россыпью фионитов – они тем не менее были подчеркнуто мужскими, массивными. И безупречно точными.

Когда Виноградов, тогда еще старший оперуполномоченный ОБХСС, отходил в этих часах первую неделю, его вежливо пригласили в инспекцию по личному составу и предложили написать объяснение. Особо остановившись на вопросах нетрудовых доходов, сращивания с преступными элементами из магазина «Альбатрос» и фактах взяточничества в милицейской среде – на собственном, естественно, примере. А для большей доверительности Владимиру Александровичу продемонстрировали аж два доноса: судя по всему, один от «подконтрольного» контингента, а второй – от кого-то из товарищей по оружию.

Было это на исходе восьмидесятых…

Виноградов решил вернуться.

– Владимир Александрович!

Голубой жигуленок с государственными номерами притормозил у двери почти одновременно.

– Владимир Александрович? Виноградов?

В машине сидели двое – серьезный «бычок» за рулем и отчаянно смахивавший на типичного районного опера парень в кепке. При таком раскладе имелся шанс – если не отмахаться, то по крайней мере убежать.

– Ну?

– Так это вы – Виноградов?

– Чего надо? – Владимир Александрович пока не видел причин проявлять вежливость.

– Ага… – Не до конца полагаясь на искренность собеседника, носитель кепки скосил глаза на что-то, лежащее перед ним:

– Это очень хорошо! Просто здорово…

– Я тороплюсь.

– Буквально минуточку! – Парень вылезал из машины и, что еще хуже, в сопровождении «бычка». Виноградов увидел, как он сует руку куда-то под пиджак – и как-то сразу же понял, что, если сейчас начнется пальба, убежать возможности уже не останется. Видимо, неприятности, о которых так долго говорили большевики, свершились…

– Уголовный розыск! Лейтенант Родионов.

Судя по красной книжице, этот Родионов, похожий на оперативника, именно им и был. «Бычок» молчал, что также представлялось вполне правдоподобным.

– Слушаю.

– Нам необходимо побеседовать.

– Серьезно?

– Прошу вас проехать в отделение.

– Вообще-то это не входит в мои планы, – сделал вид, что колеблется, Виноградов.

– Ненадолго!

– А зачем? – Владимир Александрович тянул время в ожидании, что появится кто-либо из знакомых соседей. Как назло, двор был пуст и скучен.

– Там вам все объяснят… – Лейтенант уже по причине юных лет выходил из себя. И не удивительно!

– Нет, пожалуй… Оставьте мне ваш телефон, я перезвоню. Хорошо?

– Вам придется проследовать со мной! Ясно? А то придется доставлять вас силой. – Родионов принялся запихивать обратно удостоверение, а его напарник молча, но решительно продемонстрировал Виноградову надетые на левый кулак наручники.

– Да вы чего, ребята? – Владимир Александрович попятился, насколько это оказалось возможным. – Я же так просто, проверить! Может, вы бандиты какие…

– Пойдешь?

– Куда ж я денусь…

Хватка у «бычка» была железная – под самый локоть. Профессиональная такая, борцовская. Верная предвестница болевого приема.

– Пошли! – вынужденно скомандовал Виноградов себе и сопровождающим.

Подался вперед. Хватка ослабла.

Сейчас можно было еще попробовать рвануть по направлению к проспекту, но…

– Слышь! Только без глупостей, хорошо?

Вместо красной книжицы в руке лейтенанта торчал макаров – именно торчал, бесполезный из-за неснятого предохранителя. Это показалось Владимиру Александровичу очень по-милицейски, куда убедительнее, чем десяток мандатов с лиловыми печатями.

Кроме того, оперативник мог пальнуть сдуру в случае чего, вспомнив, как учили обращаться с табельным оружием на курсах первоначальной подготовки.

– Поехали уж…

Чехлы на сиденьях были фирменные, но не новые – кое-где прожженные сигаретами, штопаные, с непонятным овальным пятном на одной из спинок. «Бычок» уселся за руль, Родионов сзади, радом с задержанным.

– Извините! – Владимир Александрович даже не успел среагировать, почувствовав теплый металл на запястье.

– Ну ты… – С наручниками лейтенант управился действительно ловко, и теперь они были скованы на классический голливудский манер. Виноградов качнул головой – в такт тронувшейся машине:

– Это что же вам про меня наговорили, чтоб вот так вот понадобилось?

– Узнаешь!

– Надеюсь…

Некоторое время ехали молча.

– Ты вроде в ментовке раньше работал?

Тактический опыт предписывал «нагреть» задержанного неопределенным и загадочным молчанием, но юношеский темперамент оперативника заставлял его проявить активность.

– Работал.

– А где?

– Много где… В транспортной сыщиком, потом начальником отделения. В Отряде два года.

– А что ушел? – Родионов спрашивал почти с симпатией, изо всех сил стараясь установить доверительные отношения.

– Выгнали.

– Быва-ает… Не жалеешь?

Владимир Александрович пожал плечами и этот вопрос решил проигнорировать.

– Надоело все… Может, тоже уволиться? Выслуги пока мало, образование… а?

Виноградов опять не ответил – и это оказалось совсем не так сложно, как он предполагал.

– Да-а… Слушай, я с тобой темнить не буду. Дело очень серьезное. Сам не с улицы, понимаешь, что просто так нас бы за тобой через весь город не погнали… Давай, пока еще можно без протокола, попробуем такой вариант найти общий, чтобы…

«Оп-ля! – подумал Владимир Александрович, – „через весь город“… Это что же – значит, не из того отделения гонцы, где майор с бутербродами и в КПЗ воняет?» А он-то сначала решил, что в связи с тамошней ночевкой какое-то дерьмо полезло! Ведь туда от виноградовского дома одна остановка на метро или троллейбусом пять минут… И до Большого дома не «через весь город» явно… Интере-есно!