– Корэйн… – зашипел он себе под нос.

К счастью, капитан не знал об этом, а может, ему было все равно.

– Рад за вас, – смущенно ответил он.

Девушка продолжала стоять на своем.

– Передайте своему принцу, что я здесь, и посмотрим, что он скажет.

– Принц посадит вас всех в колодки, если услышит об этой чепухе, – огрызнулся капитан, его недовольство росло.

Корэйн лишь усмехнулась.

– Давайте узнаем, правы ли вы.

Прошел час, и только тогда Дом прервал свое дежурство, во время которого старался не подпускать к Корэйн капитана. Он повернул голову и посмотрел назад, на дорогу, ведущую в город. Каменные волки отбрасывали на стены длинные тени, изрезанные заходящим солнцем.

Прищурившись, Эндри проследил за его взглядом, но ничего не увидел.

– К воротам приближается свита, – сказал Дом, выпрямившись так, чтобы Корэйн стояла позади него. Он отодвинул мантию и освободил меч, желая на всякий случай быть наготове.

Эндри последовал его примеру, одним плавным движением откинув накидку на одну сторону. Холод пробирался сквозь одежду, но он не обращал на него внимания.

– Садись на лошадь, – шепнул он Корэйн.

Она не стала спорить и с помощью одного быстрого движения забралась в седло. Стоило ей вцепиться в поводья, как кобыла под ней ударила копытами по камням, готовая сорваться с места.

Кожа Эндри покрылась мурашками, когда из ворот замка вырвалось еще больше солдат в оранжевых плащах поверх кольчуг и кожаных доспехов. На них красовался черный волк – своего рода и предупреждение, и символ. Большинство из них седовласые опытные военные, с седыми бородами и суровым взглядом. Пусть они двигались не как вышколенные солдаты галлийских легионов или рыцари Львиной гвардии, но все равно с мечами и копьями в руках выглядели устрашающе.

Протрубил рог, низкий пульсирующий звук пронзил холодный воздух. Он доносился не из замка, а откуда-то из города, поднимаясь им навстречу. Совсем не похожий на бронзовые трубы Галланда, которые Эндри постоянно слышал в Аскале, и более глубокий, он разносился на многие мили вокруг, из-за чего оруженосец заскрежетал зубами. «Волчий вой».

К ним приближался принц Трекии.

Эндри знал, что Осковко старше Эриды почти на десять лет, ему было около тридцати, и он являлся наследником королевства Трекия. Он попытался вспомнить все, что знал о дворе и иностранных королевских особах, ожидая увидеть шелка и изысканную парчу, украшенную драгоценностями корону, навеки застывшую на губах усмешку. Что-то такое, что позволило бы заслужить титул Великолепный.

Но об Осковко нельзя было сказать ничего подобного.

Он приближался с полудюжиной всадников, все они извилистым путем двигались к замку Воласка. Принц сидел верхом на мускулистом рыжем жеребце, мотавшем головой из-за туго натянутых поводьев.

Принц подъехал к дороге и спешился. Осковко не носил корону, а коротко стриженные волосы были черными как смоль. Резко и спешно он замахал Соратникам, призывая их выйти вперед. Но не успели они пошевелиться, как он оказался поблизости, остановившись всего в ярде от Дома.

Он был почти на полтора фута ниже Дома, однако таким же крупным, под черным дублетом и плащом цвета ржавчины виднелись сплошные мускулы. Благодаря волчьей шкуре на плечах принц казался еще внушительнее, голова волка свисала над бицепсом, закрепленная тусклой железной цепью. Пара ремней опоясывала его бедра, на них висели меч и два кинжала. Единственными чистыми предметами на нем были клинки. На остальном там и здесь встречались пятна от бог знает чего, но Эндри полагал, смеси вина и грязи. Едва ли этот наследный принц вырос во дворце. Он не отличался от других солдат, если бы не единственное золотое кольцо на большом пальце левой руки.

Принц Осковко был, пожалуй, первым человеком, который смотрел на Дома без страха, а с восхищением. Его бледно-серые глаза едва заметно сверкнули, когда он рассматривал возвышающегося бессмертного, изучая все, от его меча до испорченной мантии.

Затем Осковко резко вытащил сложенный кусок пергамента и показал его всем собравшимся.

Сердце Эндри сковал страх.

С пергамента на них смотрело лицо Корэйн, ее имя было начертано под ним. Помня плакаты, расклеенные по всем докам Алмасада, Эндри понял, что еще написано в свитке. Среди них было и его собственное лицо, а еще его так называемые преступления, перечисленные с помощью черных безжалостных чернил.

Осковко заглянул за внушительную фигуру Дома и посмотрел на сидящую на лошади Корэйн.

Она не дрогнула под его пристальным взглядом, а, наоборот, с вызовом вздернула подбородок.

– Какой ужас, – рыкнул Осковко, размахивая бумагой. Затем усмехнулся, показав несколько золотых зубов. Они блеснули в тусклом дневном свете. – Совсем не похоже на тебя. Неудивительно, что тебя не поймали.

– Ваше Высочество, – сказала Корэйн, пытаясь поклониться, сидя в седле. Получилось как получилось.

Что позабавило принца.

– Разыскивается самой королевой Галланда, живой или мертвой, – сказал он, тихо присвистнув. – Что ты натворила, чтобы заслужить такой приговор?

Корэйн плавно спустилась на землю. Она мягко приземлилась, сапоги хрустнули на морозе.

– С удовольствием расскажу вам.

Эндри последовал за ней, встав позади, как рыцарь за своей королевой. Теперь подобное вошло у него в привычку, охранять ее, как когда-то он надеялся охранять Эриду. «Корэйн гораздо важнее, – знал он. – И для Варда, и для меня».

– Хм, – ответил принц, постукивая пальцем по губе. Эндри удивился, когда Осковко перевел взгляд с Корэйн на оруженосца. – У тебя лицо честного человека, – сказал он. – Ответь правдиво, стоит ли все это времени кровного принца Трекии?

Эндри ожидал, что в присутствии будущего короля начнет нервничать, но за последние недели с ним случались вещи и похуже. Слова вышли легко, простая истина:

– Это стоит всего того времени, которое вы готовы потратить, Ваше Высочество, – ответил он, осторожно произнося титул, прежде чем поклониться.

Выпрямившись, он бросил на принца полный сожаления взгляд.

– Кстати, мне очень жаль, – добавил он, сочувственно пожимая плечами. – Из списка всех мужчин, которых могла выбрать Эрида, я поддерживал вас.

Эндри мало разбирался в политике или интригах, но все же кое-что понимал. Осковко поморщился и помрачнел. Эндри осознавал, что поступил смело, едва не перейдя границу. Но он знал, что такое гордость. И хотя Осковко казался скорее солдатом, чем принцем, у него определенно имелась гордость королевского сына. Отказ Эриды задел его самолюбие, если не сердце, и было легко разбередить эту рану.

– Хорошо, – ответил Осковко, окидывая взглядом Соратников. Его взгляд остановился на Сорасе, сердито смотревшей на него со своей лошади. – Но я бы сглупил, если бы пригласил к своему столу убийцу.

Сораса зарычала, ее неровно срезанные волосы рассыпались по лицу. Они служили ей почти так же хорошо, как и капюшон, скрывающий бо2льшую часть татуировок на шее. Она тяжело вздохнула и неохотно открыла рот.

– Я больше не амхара.

Ее голос был хриплым, потому что она давно не пользовалась им. Случившееся повергло Соратников в шок.

На мгновение Дом отвлекся, повернув голову к Сорасе. Их взгляды встретились лишь на