Хас хотел было улыбнуться в ответ, но тут же застыл.

— Погоди — кто говорит?

— Не беспокойся, — все так же улыбаясь, ответил Со. — Ты произвел неизгладимое впечатление на Воану.

Упоминание об обворожительной барменше из «Кладезя разврата» развеселило Хаса, но лишь на мгновение, а затем на него вновь нахлынуло осознание реальности. То, что происходило сейчас, не имело ничего общего ни с междоусобной войной, на которой сражался Со, ни с событиями времен Войн клонов. И Геррера был прав: Империя быстро превращалась в некоего лишенного каких-либо черт врага, которому представители разнообразных рас могли противостоять, лишь объединившись и забыв обо всех своих различиях. Хаса воодушевляла мысль, что он стал свидетелем зарождения надежды, сколь бы осторожной и хрупкой та ни была. Если угнетенные смогут объединиться, прежде чем разрастающаяся военная машина Империи достаточно окрепнет или силы ее распространятся слишком широко, возможно, ее планам удастся помешать.

Подтащив ящик поменьше к люку, он опустил его в руки ожидавшего мохнатого водоплавающего инородца с выступающими вперед резцами — тиннанина. Тот передал его похожему на скелет инсектоиду — кобоку, а он — двуногому, похожему на кота триании, и так далее по цепочке, в сторону темной пасти пещеры.

В каньоне эхом отдался отдаленный грохот взрывов от пролетевшего на бреющем полете истребителя. Хас понимал, что битву с Империей никому из них не выиграть, но, если бы им удалось удерживать силы Империи связанными на десятке фронтов, возможно, Империя в конце концов отказалась бы от мысли оккупировать систему.

Или он желал чересчур многого?

Вспомнив дискуссию с Лирой и Нари в пещере на Олпинне, Хас огляделся вокруг, затем закрыл глаза и попытался ощутить ту самую выходящую за пределы понимания взаимосвязь, которую описывали женщины. Почувствовав, что взмок от жары, он сдался. Можно ли было почувствовать Силу даже в гуще конфликта? Доступна ли она была тем, кто, подобно Хасу, слишком далеко свернул с пути достойных? Он решил, что, если останется в живых, обязательно свяжется с Лирой и сам ее спросит.

Хас толкал к люку последний ящик, когда к кораблю подошел человек со светлыми волосами.

— Каков план действий, капитан?

Хас оставил ящик на краю трапа.

— Он полон решимости, и вряд ли боевая группа Салиента сможет его остановить. Вы готовы сделать планету непригодной для жизни, но, как мне кажется, он будет здесь раньше, чем вы успеете это осуществить, — если только нам не удастся постоянно сдерживать его отвлекающими атаками. По мере того как в бой будут вступать все новые независимые системы, он не раз задумается, стоит ли размещать здесь гарнизон. Мы организуем вам связь с ополчением на Салиенте-два и спутнике Эпифани.

— Мы не откажемся от своей цели, — сказал человек.

— Просто помните, что ему нельзя давать ни минуты покоя, — удар, отход, перегруппировка сил, — добавил стоявший неподалеку Со. — Когда его войска наступают — атакуйте с тыла. Когда он посылает свои корабли в подкрепление войскам на спутнике — открывайте новый фронт на Салиенте-два или здесь. Нужно постоянно выводить его из равновесия, не давая найти опору.

Хас понял, что и он сам, и Со, вместо того чтобы говорить о противнике «имперцы» или «они», персонифицируют его в образе командующего ударной группой адмирала, которого, как узнал Хас, звали Уилхафф Таркин. Высокий и худощавый, он стал символом Империи — выдающийся пропагандист, искренне верящий в имперские идеалы, бывший губернатор своей родной планеты, близкий друг Палпатина до войны, а теперь один из его моффов. Был ли он хуже Кренника? Кто ж знает. Но, вероятно, он в той же степени нес ответственность за захват планет, которые Хас сам помог покорить.

— Такое ощущение, что для вас это личная месть, — сказал человек. — Вы контрабандист или борец за свободу?

«Скорее балбес или парень себе на уме», — подумал Хас.

— Начинал с одного, стал другим, — сказал он вслух, не уточняя, что было первым.

Взглянув на него, Со кивнул и повернулся к человеку-солдату:

— В любом случае обещаю, что останусь тут до самого конца.

РАНЕЕ ПРИНАДЛЕЖАВШАЯ сепаратистам секретная фабрика дроидов, основанная главой Техносоюза Уотом Тамбором, превратилась в секретную исследовательскую станцию Империи. Менее чем в сотне километров к востоку тянулся узкий пролив со столь соленой водой, что по ней практически мог ходить человек, но здесь, на шестьдесят метров с лишним ниже уровня хайпорийского моря, вкрапления магмы окрашивали обширное озеро соляных отложений в желто-оранжевый цвет. Адский гидротермальный пейзаж, окруженный иззубренными черными стенами древнего кратера, испещряли серные обнажения, выходы лавовых каналов и молочно-зеленые лужи соленых растворов и едких кислот. Над всем этим возвышался остов крейсера типа «Аккламатор», подобно мрачному памятнику жестокой битве, в которой была захвачена врасплох группа рыцарей-джедаев. Кренник, ознакомившийся за последние десять стандартных дней со многими конфиденциальными данными, удивлялся, что фабрика «Оружейных цехов Бактоида» не превратилась в руины задолго до окончания Войн клонов, а также тому, каким образом узнали о ней Мае Амедда или Император. С другой стороны, каждый день приносил новую или обновленную информацию. Так или иначе, именно на Хайпори базировалась инженерная команда Кренника. С тех пор как они полностью включились в проект «Небесная мощь», вместо генерации щитов команда полностью сфокусировалась на разработке и производстве оружия.

Там же, на Хайпори, собирались прототипы лазеров для испытаний, после которых Кренник попросил специалистов разработать оружие в пятьдесят раз больше того, что послало разряд в двойную черную дыру, известную под названием Близнецы-Герои. Просьба основательно всех озадачила, но каждый взялся за работу, и теперь все собрались, чтобы представить результаты, в здании, стоявшем далеко от фабрики дроидов, на краю самого большого из едких озер.

Помещение напоминало зал на Корусанте, где собирался Консультативный стратегический совет, планируя строительство мобильной боевой станции, но на этот раз никакого возвышения, с которого, подобно Масу Амедде в годы войны, мог бы впечатляюще выступить Кренник, не было — все просто стояли вокруг голопроектора в центре зала. Все, кроме Кренника, который научился у великого визиря и Императора, что, находясь среди тех, кто ниже тебя рангом, лучше всего сидеть. Об этом знал даже Таркин. На корабле под своим командованием Таркин предпочитал стоять, но при любых других обстоятельствах всегда принимал сидячее положение. Так что Кренник, облаченный в подобающие его новому званию коммандера белые китель и накидку, которые он намеревался надеть и при следующем визите ко двору Императора, сидел и наблюдал, как ученые один за другим докладывают об успехах в предложенном им проекте. Гален пока ничего не сообщал о дальнейших прорывах в области исследований кайбера. Ему стало легче, когда он узнал, что его расчеты подтвердились, и он затребовал дополнительные подробности об энергии, генерируемой ограненными кристаллами. И все же Кренник решил, что у команды инженеров достаточно данных, чтобы продвигаться вперед без непосредственного участия Галена.