Вопрос: Двадцать пятого июля вы с Яной Райчек прибыли на Крит и остановились в номере триста одиннадцать отеля «Афродита»?

Ответ: Получается, что так.

Вопрос: Точнее, пожалуйста.

Ответ: Ответ утвердительный.

…Мы лежали с Валерией в постели и курили. Голый мужчина с трубкой во рту выглядит необычайно весело, поэтому я попросил у Валерии сигарету. «Сигаретку на двоих, друг мой?» Как же одна женщина могла зарегистрироваться в разных номерах? «Ничего подобного», – рассмеялась Валерия…

Клавдио достал из кармана свой паспорт и паспорт Яны Райчек, я озирался по сторонам, Клавдио зевал, Валерия мурлыкала песенку, портье был необычайно любезен, я разглядывал ножки Валерии, Клавдио получил ключ, Валерия достала из сумочки свой паспорт, я достал из кармана трубку, Валерия получила у портье ключ от соседнего номера и сунула ключ мне в руки.

«Яночка разругалась в пух и прах со своим Клавдио на пароме. Я попыталась их помирить, но Яночка убежала к себе в каюту. И тут наконец режиссер Милош обратил на меня внимание… С перепугу я назвала Клавдио своим мужем… С перепугу или для пикантности…»

Между мною и Агриппиной были горы одежды, между мною и Валерией стоял Клавдио… Наверное, мне действительно нравится, когда что-то мешает, например перегородка между лоджиями.

«Ну а потом все перемешалось… Я перебросила на твою лоджию свои вещи и побежала ночевать в комнату неподалеку от отеля… Ты получил очередную фотографию и разорался… Клавдио не мог бы меня позвать… Меня не было рядом… Вот и все…»

Вот и все… Горничная была уверена, что в моем номере проживают двое – повсюду валялись женские вещи вперемешку с мужскими. А подлецу Клавдио нравилось думать, что у него две молоденькие жены. Клавдио с удовольствием подыграл Валерии – я остался в дураках. Агриппина умрет со смеху, когда обо всем узнает. Ее бывший муж, рыжий недотепа, целую неделю водил меня за нос.

«Ты дважды игнорировал меня на студии в Праге… Мои смешные фотографии – это маленькая женская месть…»

Александр мне надоел в Праге… Он вынимал из кармана живописные фотографии жеманных девиц и показывал эти снимки мне. В баре, в туалете, в такси. Если бы Валерия показала мне то же самое на Крите, я бы потерял к Валерии всякий интерес… «Дыши!..» Все сходится. Это флер, дымка, нечеткий фокус. Чем реальнее становится женщина, тем она порнографичнее. «Живи!» Ежедневно мужчина получает открытки, где только одно слово. Его волнуют эти послания, он постоянно думает о женщине, которая разрешает ему делать то, что он делал до этого произвольно. «Люби!» И когда открытки перестают приходить, он погибает. Потому что разучился жить не задумываясь… Все сходится… Женщине достаточно накинуть на себя вуаль, а мужчина дорисует ее черты…

В дверь постучали. Я поднялся с постели, накинул халат на голое тело и подошел к двери.

– Кто там?

– Это я, – отвечал Александр.

– Там написано, чтобы меня не беспокоили, – разъяснил я Александру положение вещей, имея в виду табличку на дверях моего номера.

– А я тебе не горничная, – важно уточнил Александр.

Я оглянулся на кровать. Валерия лежала во всей красе и даже не думала чем-нибудь прикрыться.

– Подожди меня внизу на скамейке, – сказал я Александру в замочную скважину.

Валерия расхохоталась, поднялась с постели и ушла в ванную комнату. Само собой разумеется, что Валерия раз десять успела бы одеться, вздумай я отворить дверь. Вдобавок я действительно выглядел очень смешно, когда давал Александру указания, присев на корточки… Через пять минут, солидно попыхивая трубкой, я вышел из своего номера. На лестнице столкнулся нос к носу с Кариной, пробурчал «Привет!» и, прыгая по ступенькам как козлик, спустился вниз. Я догадывался, о чем хочет сообщить мне Александр. О странных наклонностях Карины, которая на все согласна, включая…

– Придурка, который сегодня ночью зарезал свою жену, действительно зовут Клавдио, – сообщил мне Александр. – Они жили в номере триста одиннадцать в «Афродите». Это тебе о чем-нибудь говорит?

Я не стал интересоваться, откуда у Александра такие точные сведения. Александр всегда умел общаться с людьми…

– Этого Клавдио увезли в полицейский участок, жену в морг, – добавил Александр. – Меня тошнит от твоей трубки…

Александр всегда поминал мою трубку недобрым словом, при определенных обстоятельствах. Сейчас обстоятельства были именно такими, что хуже некуда. И дело даже не в том, что я оказался замешанным в печальную историю… Просто Александр ожидал от меня объяснений по поводу Валерии… И мои объяснения вышли на лоджию в солнечных очках – позагорать…

– Меня тошнит от твоей трубки! – настойчиво повторил Александр.

Я вытащил изо рта трубку и выбил ее о каблук.

(ФРАГМЕНТ СЦЕНАРИЯ. Море шепелявит, словно беззубая старуха, на непонятном языке.)

– Давай снимем три оставшихся эпизода, – сказал я Александру.

Он посмотрел на меня как-то странно, затем окинул взглядом Валерию на лоджии и вздохнул.

– Ну-ну, – сказал Александр, – наверное, ты знаешь, что делаешь…

Вопрос: Вы утверждаете, что кто-то посторонний проник в номер ночью и убил вашу жену Яну Райчек?

Ответ: Да, утверждаю.

Вопрос: Ваш номер был закрыт на ключ изнутри, следов проникновения в номер через лоджию не обнаружено – как вы можете это объяснить?

Ответ: Нет ответа.

…Я мысленно возвращался в Прагу, и сотни лиц мелькали у меня перед глазами, как застывшие картинки. Как можно их оживить, что выдумать? Будут они существовать по моему сценарию или нет? Ведь я не господь бог. Я только лишь сопричастен. Я пытаюсь их видеть по-своему, тоже пытаюсь вдохнуть душу… А сопричастен ли я?.. Вот в чем вопрос… Мы решили выпить с Александром по этому поводу – все равно день ни к черту…

– Теперь Карина отказывается сниматься категорически, – сообщил мне Александр за стойкой бара. – У нас на пленке останется одна природа.

– Природа и развалины, – поддакнул я. – Я должен поговорить с Кариной.

– Будь здоров! – Александр аккуратно выпил какую-то ядерную смесь, крякнул от удовольствия и добавил: – Боюсь, твои разговоры ни к чему не приведут. Карина угрожает перебить нам все софиты… Которые сохранились…

Для конкретики Александр постучал указательным пальцем по своей почти что лысой голове. Перед выездом на Крит Александр коротко подстригся, и теперь каждый волосок торчал у него на башке и раскачивался, словно палки на Альпах. Капли пота катились с макушки за уши, как будто в Альпах проходили международные соревнования горнолыжников… Это было описание лица Александра… Я «испил свою чашу до дна» и отправился беседовать с Кариной.

– У тебя контракта с нею нет, – крикнул мне вдогонку Александр.