живем на грани здравого смысла. И нам это нравится! Потому что так жить не скучно, всегда есть кого поругать и за что выпить.

— Рад видеть, — сообщил мне князь, когда я залез в машину, с удобством расположившись на заднем сиденье, рядом с ним. — Данила, поехали.

Да-да, за рулем находился мой новый приятель.

— Как дела, Данила? — хмыкнув, спросил я, а после глянул на его затылок. Отверстия, которое пробила несколько дней назад пуля, видно не было. А говорил, что долго регенерирует. — Выходит каменный цветок?

— Очень оригинально, — не поворачиваясь отозвался вурдалак. — Фонтан остроумия!

— В смысле — заткнись? — уточнил я. — Ну и ладно. Князь, а мы куда едем-то?

— Увидишь, — многозначительно сообщил мне Ростогцев. — И вот о чем сразу предупрежу — не знаю, как Шлюндт, а я попрошу оплатить услугу, оказанную моей семьей тебе, в ближайшие дни. Ты смертный, Хранитель, а это, знаешь ли, создает определенные риски.

— Резонно, — признал я. — Но сначала давайте все же я получу подтверждение того, что вышеупомянутая услуга оказана. Пока это кот в мешке. Нет-нет, я не подвергаю сомнению вашу честность, но есть вероятность банальной ошибки. Мало ли подвесок склепали в девятнадцатом веке европейские ювелиры?

Все же надо почаще общаться с Карлом Августовичем. Старичок он страшненький, опасненький, но рядом с ним интеллектуально растешь, а при случае приобретенную благодаря ему мудрость в нужный момент в ход пускаешь.

Через какое-то время мы въехали в центр города, уже более-менее пустынный, ибо вечерние «пробки» рассосались. Попетляв немного по нему, а после покружив по переулкам, мы наконец-то остановились.

— Приехали, — сообщил нам Данила. — Можно выходить.

— Прошу. — Князь открыл дверь со своей стороны. — Мы на месте.

Я вылез из машины, поежился под порывом холодного, прямо-таки осеннего ветра, и огляделся. Безлюдное место, высокая ограда из черных толстых прутьев, за ней виден рассеянный свет фонарей, деревья. Мы куда приехали-то? В Ботанический сад МГУ или какой-то парк?

— Вон там находится то, что ты ищешь, Хранитель. — Ростогцев показал пальцем в сторону ограды. — Держи бумажку, на ней написаны участок, ряд и место.

— Участок? Ряд и место? — совсем уж удивился я. — Мы куда приехали вообще?

— А ты не понял? — рассмеялся вурдалак. — Нет, правда? Это кладбище, Валера. Кладбище. Твоя подвеска два года как в могиле лежит, вместе с ее бывшей владелицей.

— Скажите, что вы пошутили, — попросил его я, одновременно с этим доставая из кармана пачку сигарет. — Только кладбища мне и не хватало!

— А в чем проблема? — как мне показалось, даже немного обиделся князь. — Место, конечно, не сильно веселое, но вы все тут раньше или позже окажетесь. Ну не конкретно здесь, разумеется, сюда абы кто не попадает, связи надо иметь, чтобы в этой землице прикопали. Я в принципе. Вся жизнь, Валера, есть один большой прыжок из женского детородного органа в могилу. Ну там другое слово должно стоять, но мы с тобой воспитанные люди все же.

— Так-то оно так, да только мне что теперь делать? — Я щелкнул зажигалкой. — И так со всех сторон судьба жмет, а теперь придется в расхитители гробниц записываться.

— Сочувствую, — как мне показалось, искренне произнес вурдалак. — Но это уже не наши печали, а твои. Мы обещанное выполнили, так что расчет с тебя.

— Эй-эй-эй, — остановил я его. — Что значит — выполнили?

— То и значит, — сдвинул брови князь. — Все согласно первоначальному договору, тому, что был заключен в моем доме. Вон бумажка, там указано местоположение могилы. Вот кладбище, на котором эта могила находится. Вон там дырка, через которую ты на кладбище можешь пролезть. Чего еще?

Да, крепко я тогда оплошал, что уж. Надо было не только указание места в условия включить, но и помощь в добывании предмета.

— Побольше информации хотелось бы, — как минимум для приличия возмутился я. — Кто была покойная? С чего вы взяли, что подвеску с ней закопали? Что ее вообще закопали, а не кремировали?

— А ты въедливый, — снова одобрил мои слова князь. — Молодец. Ладно, слушай. Звали покойную Людмилой Анатольевной Гончаренко, что, между прочим, тоже указано в бумаге, которую ты даже не раскрыл. Ну а драгоценность искомую ей подарил муж, которого зовут…

— Эдуард Гончаренко, — перебил я его. — Да ладно, вы серьезно?

Мне были знакомы эти имена. Более того — я и их обладателей лично видел, причем в своем собственном доме. Ну точнее, в доме родителей. Эдуард Георгиевич работал в сфере трубопроката, близкой к бизнесу моего отца, потому время от времени они кое-какие дела вели вместе. И жену его я помню. Красивая высокая женщина с глубоким грудным голосом. Значит, умерла она? Жалко. Молодая ведь совсем была, даже по моим тогдашним юношеским меркам, когда разница в пять-семь лет кажется критичной.

— Именно, — подтвердил Ростогцев и достал смартфон. — Вот, гляди, это фото трехлетней давности. Сюда смотри, я увеличил картинку. Видишь?

И верно — подвеска. Причем — та самая. Правда, фото было так себе, конечно.

— Вижу, — сказал я. — И что с того? Почему вы думаете, что подвеска — там?

— Показания свидетельницы, — охотно ответил вурдалак. — Вот тебе материал номер два. Горничная, которая работала в доме Гончаренко.

И он снова сунул мне под нос телефон, правда теперь на экране была не фотография, а видеоролик. Я увидел средних лет женщину, находящуюся словно под гипнозом. Она, совершенно обнаженная, лежала на кровати, раскинув руки и закрыв глаза, по ее лицу было видно, что ей очень хорошо.

— И что, хозяйку прямо с подвеской той и похоронили? — спросил кто-то, находящийся за кадром.

— Ага, — пробормотала женщина. — Хозяин велел это сделать. Она же с ней не расставалась никогда, даже перед сном в шкатулку, что на прикроватном столике стояла, ее ложила.

— Клала, — поправил ее собеседник.

— Клала, — с готовностью согласилась женщина. — А ты меня еще поцелуешь, Антон? Ты такой ласковый!

— Конечно же, — по голосу Антона я понял, что речь идет о далеко не простом поцелуе, и эта несчастная, похоже, только что подписала себе смертный приговор. — Иду!

— Убедился? — Ростогцев выключил телефон. — Или нет?

— Или нет, — заявил я. — Мы пока говорим о предмете, который похож на тот, что я ищу, и не более. Вот когда он окажется в моих руках и я смогу определить его аутентичность, тогда сделку можно будет считать свершившейся. А пока извините!

— Хозяин, мне кажется, он собирается нас кинуть, — подал голос Данила из салона машины. — Причем нагло так!

— Тебе слова не давали, — осек его я. — И вообще — не суй нос в чужие разговоры, его ведь и отрезать могут.

— По сути —